Второй шанс для него - Моника Мерфи (2016)

Когда она узнает об этой небольшой детали, ужасно разозлится. Ей неважно, что она проводит большую часть времени с Ларри. И что она не интересуется нами, не работает и не может позволить себе арендную плату. Она в любом случае будет в ярости и воспримет это так, словно мы с Оуэном пытаемся избавиться от нее.

Вернее, я пытаюсь. Не хочу больше видеть ее рядом. Она подает плохой пример, Оуэну рядом с ней плохо, да и мне тоже. Так что решено.

Но по какой-то причине я все же не решаюсь пока выступить против нее. Не хочу иметь дело с мега-трагедией, смысла в которой нет. Такая уж моя мама – абсолютная королева драмы.

Пискнул мобильный, сообщая о входящем сообщении, и я открыла его, увидев, что оно от нового босса. Его содержание заставило меня забеспокоиться.

Что ты делаешь?

Отвечаю как работник, который на хорошем счету.

Собираюсь на работу.

И это правда.

Я здесь недалеко. Позволь забрать тебя и отвезти.

Смотрю на его сообщение слишком долго, не обращая внимания на Оуэна, ноющего теперь о том, что он снова вынужден сам себе готовить обед. Что, черт возьми, Колин хочет? Почему он оказался рядом с дырой, где я живу? Бессмыслица какая-то. Если только он не приехал за мной специально…

Мне не нужно быть на работе почти за час до начала, – отвечаю я.

Заплачу тебе за дополнительное время. Собирайся.

Вздохнув, печатаю в ответ:

Дай мне пять минут.

– Мне нужно идти, – говорю я Оуэну, отправляясь к себе. Моя рабочая форма не изменилась, если это вообще можно назвать униформой. Все официантки должны носить самые что ни на есть возмутительные вещи. Есть, как минимум, четыре различных варианта, выставляющих все напоказ: грудь рвется наружу или ткань полностью облегает фигуру. Очень сексапильно. Мы не выглядим распутно или что-то в этом роде, но если я неосторожно наклонюсь, каждый увидит мою задницу. В таких нарядах чрезвычайно удобно светить нижним бельем.

Хватаю платье с вешалки, когда замечаю в дверном проеме Оуэна.

– Что случилось? – спрашиваю его.

Он пожимает плечами.

– Как думаешь, может, мне сделать тату?

Немедленно поворачиваю к нему голову. Господи, с чего он вообще задумался об этом?

– Во-первых, тебе только четырнадцать, и по закону ты не можешь сделать себе тату. Во-вторых, тебе опять же только четырнадцать. Ты, правда, хочешь что-то набить на своем теле и навсегда?

– Не знаю. – Он снова пожимает плечами. – Думал, это будет круто. И потом, ты же сделала себе, так почему мне нельзя?

– Может быть, потому что я взрослая, а ты нет? – За несколько недель до Рождества, когда я еще верила, что у нас с Дрю шанс, я набила одну. Самую глупую татуировку, которую можно представить. Думала, сделав это и словно получив частичку его, неважно, как мала эта частица, навсегда врезавшаяся в мою кожу, я каким-то образом верну его себе.

Не сработало. А теперь это навсегда со мной. Слава богу, татушка такая маленькая. Вероятно, я могла бы полностью закрыть ее, если бы захотела.

Но сейчас не хочу.

– Значит, ты выбила инициалы какого-то парня на теле, и это круто, но я не могу сделать художественное тату дракона на спине или что-то вроде того? Так нечестно.

Он качает головой, его светло-русые волосы падают на глаза, и мне хочется стукнуть его.

А еще я хочу обнять его и спросить, где же тот милый, простой мальчишка, который испарился менее года назад. Потому что сам он чертовски уверен: этого мальчика здесь больше нет.

– Это другое. – Отворачиваюсь и срываю платье с вешалки, зажав его в руке. – Мне нужно переодеться, выметайся.

– И кто же этот парень? Ты никогда не говорила мне.

– Никто. – Эти слова кажутся неподъемными, когда слетают с моих губ. Он, безусловно, был кем-то. Он был для меня всем в краткий и напряженный момент моей жизни.