Спящие красавицы - Стивен Кинг (2018)

– Я тебя люблю, – ответила Лайла. – Просто произошло много чего. Разве не так?

Конечно, так. Произошло чертовски много чего.

15

Начальник тюрьмы в Керли сказал Клинту, что совершенно не хочет видеть его физиономию на длинных выходных по случаю Дня благодарения.

– Исцелите себя, док, – посоветовал начальник. – Например, поешьте овощей. Что угодно, кроме «Биг-Маков» и шоколадного печенья.

Он вдруг решил поехать в Кофлин, чтобы повидаться с Шеннон, но в итоге лишь припарковался рядом с ее домом, не в силах заставить себя войти. Через тонкие занавески на окнах одноэтажного дома он видел движущиеся женские силуэты. Теплый свет был приветливым и манящим; с неба падали огромные хлопья снега. Он думал о том, чтобы постучаться. О том, чтобы сказать: Привет, Шен, ты – молочный коктейль, который ушел от меня. Мысль о молочном коктейле, убегающем на стройных ногах Шеннон, заставила его рассмеяться, и, еще смеясь, он уехал.

В результате Клинт оказался в таверне «У О’Бирна», где на полу таял снег, в музыкальном автомате пели «Дублинцы», а седоволосый бармен с осоловелыми глазами медленно перемещался между пивными кранами и стаканами, словно не разливал пиво, а имел дело с радиоактивными изотопами. Этот милый старикан спросил Клинта:

– «Гиннесс», сынок? В такой вечер самое то.

– Налейте лучше «Будвайзер».

«Дублинцы» пели «Старый треугольник». Песню Клинт знал, более того, как ни странно, она ему нравилась. Ее романтика не имела ничего общего с его тюремным опытом, но слившиеся воедино голоса пробирали до глубины души. Кто-нибудь должен добавить еще куплет, подумал Клинт. Есть и начальник, и надзиратель, и заключенные. А куда подевался мозгоправ?

Он уже собирался уйти со стаканом в темный угол, когда кто-то постучал пальцем по его плечу.

– Клинт?

16

Все решило объятие.

Дочь Фрэнка после возвращения не просто обняла его, а вцепилась в плечи так, что он сквозь рубашку почувствовал ее ногти. Все, что случилось, все, что он сделал, свидетельствовало о том, что он должен что-то предпринять – что угодно! – по части своего поведения, но именно это объятие решило дело. При последней встрече с Наной он едва не сорвал с девочки ее любимую футболку. Но дочь все равно любила его. Он этого не заслужил… но хотел заслужить.

Программа управления гневом включала три занятия в неделю. На первом занятии в подвале дулингского филиала «Ветеранов зарубежных войн» присутствовали двое, Фрэнк и психотерапевт.

Психотерапевта звали Вишванатан. Она носила большие очки в круглой оправе и выглядела такой молоденькой, что Фрэнк усомнился, помнит ли она кассеты. Она спросила, почему он здесь.

– Потому что пугаю мою дочь и пугаю себя. Я также разрушил свой брак, но это побочный эффект.

Психотерапевт что-то записывала, пока он объяснял свои чувства и импульсы. Все прошло легче, чем Фрэнк думал, он словно выпустил гной из вскрытого нарыва. Он будто говорил о другом человеке, потому что тот разъяренный собаколов вовсе не был на него похож. Разъяренный собаколов объявлялся и захватывал контроль, когда Фрэнку не нравилось происходящее, когда он не мог договориться. Он рассказал, что сажает животных в клетки. Вновь и вновь возвращался к этому.

– Друг мой, – сказала ему доктор Вишванатан, двадцатишестилетняя женщина в очках цвета «Кул-эйда», – вы когда-нибудь слышали о препарате, который называется золофт?

– Вы собираетесь меня поучать? – Он пришел за помощью, а не за тем, чтобы над ним издевались.

Психотерапевт покачала головой и улыбнулась:

– Нет, я лишь веду себя раскованно. А вы ведете себя храбро.