– Но ты же говорила, что она тебя преследует!

Вы восхитительно быстро преодолеваете замешательство – гораздо быстрее, чем Томас. Видно, что вы, Джессика, разгневаны.

– В самом деле? – Пауза. – Постой, разве это не та самая девушка, которая, по твоим словам, преследовала тебя?

Томас бледнеет. Пора направить беседу в другое русло.

– Должно быть, здесь какое-то недоразумение. Давайте присядем.

Диванчик и два стула с прямыми спинками образуют полукруг. Журнальный столик расположен параллельно диванчику.

Ваш выбор места, Джессика, будет нести определенную информацию, – как и в тот день, когда вы впервые пришли в мой врачебный кабинет.

Но вы не двигаетесь; стоите в дверном проеме, словно вот-вот броситесь к выходу. Выпятив подбородок, вы заявляете:

– Я вам не верю.

– Прошу прощения?

– Никакой видеозаписи моего проникновения в ваш дом не существует.

Джессика, порой вы такая предсказуемая.

Я иду через комнату к роялю, открываю лежащий на нем серебристый ноутбук. Одно нажатие кнопки, и экран оживает.

Камера слежения, приобретенная и установленная в укромном месте в прихожей тогда же, когда на входной двери появился новый замок, зафиксировала, как вы входите в дом, наклоняетесь, снимаете обувь. Изображение не очень четкое, но вас можно узнать по характерным волосам.

Я захлопываю ноутбук.

– Убедились?

Вы бросаете на Томаса укоризненный взгляд, он едва заметно качает головой.

Вы стоите в нерешительности – наверняка что-то просчитываете в уме. Наконец, поняв, что выхода у вас нет, вы сникаете, обходите журнальный столик и занимаете кресло, которое находится на максимальном удалении от моего мужа. Свой подарок вы кладете на пол у ног.

Почему вы выбрали именно это кресло? Причин может быть несколько. Одна из них: вы больше не считаете Томаса своим союзником.

Перед ним на столике – бокал виски, в ведерке со льдом – бутылка белого бургундского. Я наполняю вином два бокала.

Оно бодрит и освежает, тяжелый хрусталь приятно оттягивает руку.

– Чего вы от меня хотите? – Этот вопрос может выражать разные состояния – от воинственности до раболепия. В вашем тоне – смирение и покорность.

Теперь вы сидите в защитной позе, сложив руки на коленях.

– Я хочу знать правду, – отвечаю я. – Каков истинный характер ваших отношений с моим мужем?

Ваш взгляд опять метнулся к ноутбуку.

– Вы и так все знаете. Он вам изменил, и вы подослали меня к нему, чтобы проверить, изменит ли он снова.

Томас резко откидывается на спинку дивана, сердито смотрит на вас.

Если бы вы с Томасом были семейной парой и пришли ко мне в мой кабинет на 62-й улице за психотерапевтической помощью в решении проблем своего брака, мы бы попытались установить гармонию в отношениях. Я посоветовала бы вам воздерживаться от взаимных обвинений, научила бы, как умело избегать конфронтации.

Но сейчас задача прямо противоположная: посеять между вами раздор с целью нейтрализации любого сговора, если таковой есть.

В камине выстреливает огонь. Вы с Томасом вздрагиваете от неожиданности.

– Угощайтесь? – Я протягиваю вам тарелку с закусками, но вы качаете головой, даже не взглянув на нее.

– Томас? – Он берет один пирожок и отправляет его в рот, – так быстро, будто машинально, не отдавая отчета своим действиям. Я даю ему салфетку.

Он отпивает большой глоток виски. Вы не пьете, должно быть, хотите сохранить ясность ума.

Итак, настрой нашей встрече задан, можно начинать представление.

И, прямо как тестирование, что свело нас с вами, оно начинается с вопроса на тему нравственности.

– Давайте вернемся в исходную точку. У меня вопрос к вам обоим.

Вы резко поднимаете голову, Томас тоже. Вы оба настороже, c опаской ждете, что последует дальше.