Падший - Павел Корнев (2016)

– Могу послать кого-нибудь за цирюльником, – услужливо предложил приказчик.

– Будьте добры, – не стал отказываться я.

Вскоре принесли подшитые брюки, и я оделся, но покидать магазин не стал – появляться на улице с опаленными волосами категорически не хотелось. Уж лучше дождусь цирюльника.

– Сколько с меня? – спросил я, раскрывая бумажник.

– Двадцать пять франков, – ответил приказчик, заглянув в учетную книгу.

Сумма вышла весьма немалая даже по столичным меркам, и я внутренне поморщился, но торговаться не стал и выложил на прилавок пару красных десяток с портретом Леонардо да Винчи и присовокупил к ним синюю купюру с Александром Вольтой. Тут пришла очередь приказчика морщиться: пусть банкноты и успели просохнуть, но вид имели весьма подозрительный.

Впрочем, принял их продавец без единого вопроса. Он еще убирал деньги в кассу, когда распахнулась дверь и к нам присоединился невысокий усатый цирюльник в белом переднике. В одной руке у него был кожаный саквояж, в другой – свернутая простыня.

– Кого стричь? – спросил мастер с явным континентальным акцентом, заметил меня и принялся выстреливать фразами как из пулемета: – А! Вы! И что у вас? Покажите. Повернитесь к свету. О! Да неужели? Вот это да! Вам очень повезло, моншер, огонь затронул лишь затылок. Но придется убирать опаленные волосы. Выходить в таком виде на улицу – моветон!

– Что вы предлагаете? – попытался я заткнуть фонтан его красноречия, но безуспешно.

– Садитесь! Садитесь! – потребовал коротышка и принялся ходить вокруг. – Поразительно! Еще и сбоку подпалина! Нет, виски в таком виде оставлять нельзя. Не получится, даже не просите. А вот сверху убирать ничего не надо. Не волнуйтесь, моншер, сделаю все в лучшем виде!

– Что сделаете? – с трудом вставил я в этот рваный монолог свой вопрос.

Цирюльник накинул на меня простыню, подоткнул за воротник и отступил на шаг назад.

– А какие варианты? – хмыкнул он, осматривая меня со стороны. – Вас спасет только андеркат. Очень модная стрижка… в определенных кругах.

Я беззвучно выругался. По работе в полиции мне частенько приходилось наблюдать на неблагополучных окраинах стриженных подобным образом молодых людей, и походить на одного из этих пронырливых типов не хотелось совершенно.

– По-другому никак? – спросил я в надежде на чудо.

Коротышка оправил пышные усы и вздохнул.

– Моншер, – обратился он ко мне будто к несмышленому ребенку, – у вас сожжена половина затылка и опален левый висок. Я могу просто подровнять волосы, но выглядеть результат будет просто похабно. Я ценю свой труд и уважаю клиентов, мне претит марать руки подобной халтурой. И не волнуйтесь, никто не собирается превращать вас в карикатурный шарж с последних страниц «Столичных известий», все будет… очень стильно. Вам понравится.

Я пожал плечами и разрешил:

– Приступайте.

Цирюльник кивнул и принялся за дело. Сначала он остриг затылок и виски, затем подровнял верх, зачесал волосы набок и увлажнил гелем.

– Вуаля! – передал он мне зеркало.

В зеркале отражался… не я. Ну, почти не я. И без того резкие черты лица с новой прической еще более заострились, и выглядел я, словно стригся подобным образом с юных лет. Головорез из неблагополучного района? Что ж, пусть будет так.

Опытный физиономист без всякого сомнения опознал бы во мне Леопольда Орсо, равно как и Льва Шатунова, но простого обывателя изменения вполне могли сбить с толку. И это было не так уж и плохо. Точнее, даже хорошо.

Я повертел головой из стороны в сторону и решил, что в определенной степени новая стрижка мне даже нравится. Теперь я буду выделяться из толпы даже без своего модного костюма. Как говорится, дешево и сердито.

Сердито? Да, вид у меня и в самом деле был определенно недобрый.

Цирюльник убрал простыню и несколько раз пшикнул одеколоном. Я поднялся со стула и встал у ростового зеркала, оглядел себя со стороны и кивнул. Неплохо.