С минуту помолчав, он ответил:

– Не знаю.

Соренсен демонстративно вскинула брови.

– Ни малейших подозрений?

– Я не детектив, – упрямо сказал Иэн. – Но кто бы это ни был, он сумасшедший. Все, что здесь происходит, – полное безумие. – Он нервно облизнул губы. – Если честно, вчера я боялся за свою жизнь. Если бы не Дэвид… Если бы не он, они могли меня убить. Этот говнюк Генри заявил, что меня нужно убить. К счастью, Дэвиду удалось привести его в чувство.

Соренсен невозмутимо посмотрела на него.

– А теперь Генри тоже мертв.

Иэн поднял глаза.

– Здесь я тоже ни при чем, клянусь!

– Мы пока не знаем, как он умер. Разумеется, будет проведена аутопсия. На этом пока все. Можете возвращаться в лобби.

Воскресенье, 15:30

Сержант Соренсен и офицер Лахлан переместились в комнату отдыха на первом этаже, где Джеймс развел для них огонь. Там оказалось гораздо удобнее, чем в столовой. Постояльцы отеля остались в лобби под наблюдением Уилкокса и Переса. Перес доложил, что Джеймс накормил их обедом, но они начинают терять терпение. Соренсен понимала, что тут ничего не поделаешь: ей и самой хотелось поскорее со всем этим покончить, но шеф полиции, судмедэксперт, криминалисты, а главное, следователи доберутся сюда не раньше, чем рабочие расчистят дороги.

Она в силу своих ограниченных возможностей изучила вещественные доказательства, и теперь оставалось лишь дожидаться приезда криминалистов. Потом устроила суровый допрос всем присутствующим – будь она с ними еще жестче, они бы замкнулись и начали требовать адвоката. Ей не хотелось торчать в этом захолустном отеле без экспертов, которые могли бы быстро и профессионально исследовать улики. Скорее бы расчистили эти чертовы дороги.

Ей оставалось только наблюдать за своими подопечными, обеспечивать их безопасность и заботиться о том, чтобы никто не попытался уничтожить улики. Придется смириться: она застряла здесь без команды криминалистов и может полагаться лишь на собственные мозги.

– На первый взгляд, – сказала Соренсен сидящему напротив нее у огня Лахлану, – убийства между собой не связаны. До приезда в гостиницу жертвы не были знакомы между собой. По крайней мере, насколько нам известно. Хотя, когда мы копнем поглубже, все может оказаться иначе. Чего нам сейчас не хватает, так это хоть какого-то мотива.

– Как же меня бесит, что нам приходится сидеть здесь и плевать в потолок, – с нескрываемой досадой сказал Лахлан.

Соренсен вздохнула.

– Мне все не дает покоя Бредли, – она понизила голос, продолжая рассуждать вслух. – Я его знала. Он был такой предприимчивый – вечно что-то затевал. Уверена, без него тут не обошлось. Он что-то увидел или разузнал, поэтому его и убили. Но что?

– А может, он решил подзаработать шантажом? – предположил Лахлан.

– Вот и я так подумала, – кивнула Соренсен, подняв на него глаза. – Я бы не удивилась. Но кого он шантажировал? Кто из них убийца? А может, убийц несколько? – Она помолчала, задумчиво глядя на огонь. – Любой из них мог убить Дану. Любой из них мог убить Кэндис. Любой из них мог убить Бредли. Кроме Генри и Беверли. Только они находились в отеле, когда его убили.

– Да, – согласился Лахлан.

– И, раз уж на то пошло, любой из них мог подсыпать что-то в выпивку Генри Салливана. Если, конечно, он не умер естественной смертью. Все они признают, что время от времени подходили к камину, чтобы погреться, а Генри сидел прямо у огня. Не говоря уже о том, что Генри, похоже, изрядно всем осточертел своим вынюхиванием и подозрениями, а у нашего убийцы наверняка начинали шалить нервы.

Накануне Дэвид всю ночь просидел в кресле без движения, и теперь у него невыносимо ныло все тело. Ему хотелось домой, но он понимал, что уехать им позволят еще не скоро.