Нежные листья, ядовитые корни - Елена Михалкова (2015)

– На десять минут позже, чем надо!

Маша пристыженно молчала. Возразить ей было нечего, муж был со всех сторон прав.

– Мы должны свечку поставить тому козлу, который всучил отелю бракованный стеллаж! – горячился Сергей. – Если б не результат его криворукой деятельности…

Он махнул рукой.

Им с Илюшиным вдвоем еле удалось скрутить полоумную бабу. И хорошо еще, что Макар заорал «вали ее», едва они ворвались в подсобку. Потому что сам Бабкин был настолько ошеломлен увиденным, что встал столбом, не зная, куда смотреть и что делать.

Тесное помещение выглядело так, словно по нему прошелся локальный смерч. Под ногами хрустел порошок, в центре громоздились завалы из коробок и бутылей, а в углу страшно выл, вращая хоботом, пылесос марки «Тайфун». Единственный нетронутый вихрем участок был возле окна – там, где по случайному совпадению и оказалась Маша.

В углу за дверью жалась горничная, почему-то с ножницами в руках. Никаких дурных мыслей на ее счет у Бабкина не возникло. Он почему-то решил, что она хотела помочь его жене выбраться из этого адского месива.

Женщина шагнула к нему, скривив рот, словно собиралась разрыдаться у него на груди, и тут Макар взревел над ухом, как слон.

Не в привычках воспитанного Илюшина было кричать про женщину «вали», поэтому Бабкин послушался беспрекословно. Не анализируя происходящее, он бережно скрутил расстроенную тетеньку и забрал у нее ножницы.

Вернее, лишь попытался. Потому что тетенька с яростью буйнопомешанной лязгнула ножницами у Макара над ухом, пнула в пах Бабкина и молча бросилась к Маше, раскидывая оказавшиеся на пути препятствия.

Не было ничего, что могло бы быстрее вывести Сергея из ступора. Он сгреб ее за шиворот, и завязалась безобразная драка. Женщина отбивалась, лягалась, извивалась, как ящерица, и успела дважды вонзить зубы в Бабкина, пока Макар не огрел ее попавшейся под руку коробкой. В коробке оказались запасные детали от «Тайфуна», весившие не меньше двух килограммов. «Да здравствует советское пылесосостроение», – сказал Макар по итогам изучения предмета, которым он вывел из строя эту бешеную бабу.

А потом Маша сказала, стараясь сдерживать дрожь: «Познакомьтесь, это Света Рогозина».

А Илюшин ответил: «Я так и подумал».

И лишь сам Бабкин стоял дурак дураком, чувствуя только, что зверски болит укушенное плечо и хочется расчихаться от едкого запаха химикатов.

Он бросил в воду последнюю пригоршню камней, отряхнул ладони и поднялся.

– Ну что, пойдем?

Маша тоже встала.

– Юльку ужасно жалко. Столь многого добиться – и бросить все силы на месть… И кому! Человеку, который не стоил и сотой части этих усилий.

– Рогозина покалечила ее куда серьезнее, чем казалось со стороны. – Илюшин наклонился и подобрал сухой черный прутик. – Не будет здоровый человек хирургически менять лицо, чтобы стать похожим на своего врага.

– Вот тебе и склонность к нестандартным решениям!

Макар прицелился и с силой выбросил руку. Палочка, крутясь, взмыла вверх.

– Просто эту стрелу пустили очень давно, – сказал он. – И все это время она летела в цель.

Прутик упал в воду и поплыл в отражении облака, похожий на птичку, затерявшуюся очень-очень высоко.

2

Два месяца спустя

Мотя плюхнулась на скамейку, сбросила разношенные сандалии и с несказанным облегчением вытянула отекшие ноги. Фууух! Хорошо-то как в теньке!

Все сиденье было усыпано желтыми лепестками, как конфетти. Липа уже отцветала, но воздух все равно звенел от сладости. Мотя зажмурилась и глубоко вдохнула. Дышим, дышим…

– Губанова!

Матильда открыла глаза. Перед ней стояла Белла Шверник в белоснежной хламиде до пят и разглядывала ее с откровенным удивлением, словно на скамейке был выставлен музейный экспонат.

– Привет, Чарушинская! – благожелательно сказала Мотя и лениво вскинула растопыренную ладонь.