Грядущий налет на посольство нашего южного соседа пугал меня до дрожи в поджилках, но несравненно сильнее пугала мысль, что демон уже освободился из ловушки и мчится по нашим следам. В его способностях отыскать жертву хоть на другом конце света я почему-то нисколько не сомневался.

В кузове я заправил в гатлинг новую ленту, уселся за пулемет и судорожно вцепился в лавку, и даже так столкновение с посольскими воротами едва не размазало меня о перегородку с кабиной. От удара радиатор лопнул, и вырвавшийся на волю пар окутал нас белым облаком, но Бастиан Моран сумел завершить маневр и развернул броневик задом к увитой плющом казарме. Себе он оставил сторожей в караульной будке на въезде, а я утопил гашетку и одной очередью прочертил сколоченную из деревянного бруса казарму от угла и до угла; щепа так и прыснула во все стороны, осыпались стеклом выбитые окна. От ворот захлопали редкие выстрелы, зазвенел принимавший на себя попадания стальной лист, и сразу открыл ответный огонь через смотровую щель старший инспектор.

Я не отвлекался.

Распахнулась дверь, чернокожий гвардеец только вскинул винтовку и сразу повалился на землю, изрешеченный тяжелыми пулями. Кто-то бросился в кусты, я немедленно выпустил в ту сторону длинную очередь, а затем прикрыл выскочившего из кабины Морана, подавляя огнем мавра, палившего из окна. Старший инспектор, пригибаясь, подбежал к изрешеченной многочисленными попаданиями казарме и закинул в нее сразу пару гранат.

Грохнули гулкие взрывы. Стрельба окончательно смолкла.

Тогда я выпустил остаток ленты по посольскому особняку, схватил ручную мортиру, подсумок с зарядами к ней и гранатами и присоединился к Бастиану Морану.

Он как раз позаимствовал у мертвого гвардейца короткую винтовку системы «Энфильд» с примкнутым штыком и позвал меня за собой:

– Бегом!

На крыльцо особняка выскочил кто-то из посольских работников, захлопал револьвер, но старший инспектор, лишь на миг замедлив бег, снял египтянина одним метким выстрелом и поспешил дальше, на ходу передергивая затвор.

Мы уже подбежали к залитому кровью крыльцу, когда у сфинксов на крыше дома вдруг загорелись призрачным светом глаза. Я вскинул мортиру и пальнул зажигательным зарядом. Грохнуло неожиданно сильно, одна из каменных тварей разлетелась на куски, и всюду расплескался пылающий белым огнем фосфор, но из-за ливня огонь на дом не перекинулся.

Второй сфинкс вырвал мощной лапой часть каменного водоотлива и швырнул его в нас, а следом спикировал и сам. Грузное приземление вдребезги расколотило мраморные ступени крыльца, взмах тяжелого крыла едва не обезглавил Морана; тот лишь в самый последний миг успел пригнуться и кувырком ушел в сторону. Я бросился в противоположном направлении и на ходу оттянул рычаг, проворачивая массивный барабан.

Сфинкс на миг растерялся, затем погнался за старшим инспектором, но я уже отбежал на безопасное расстояние и выстрелил твари в спину. Взрыв разметал неповоротливое чудище на куски; мы обошли стороной полыхавший на земле фосфор и забежали в особняк.

– Куда теперь? – спросил я, переводя сбившееся дыхание.

– Малефики обожают подвалы, – решил Бастиан Моран. – Надо искать спуск!

Теперь у нас уже не оставалось сомнений, что мы на верном пути; каменные статуи не оживают сами по себе. Египетская магия, чтоб ее!

Но стоило только двинуться по коридору, как впереди захлопали выстрелы, и пришлось укрываться от обстрела в нишах с керамическими вазами. Кто-то из посольских охранников загородил проход перевернутым письменным столом и азартно обстреливал нас из-за этой импровизированной баррикады.

Я попытался было высунуться с мортирой, но Бастиан Моран меня остановил.

– Спалить нас хочешь? – возмутился он, доставая из подсумка очередную гранату.