Соседский ребенок - Шалини Боланд (2020)

– Видишь ли, когда они заговорили о малышах, я испугался, что с ней что-то случилось. Но к вам идти было уже поздно, и я подумал, что лучше подожду до утра. Те, кто заваливается по вечерам, когда люди отдыхают или ужинают, ведут себя невежливо, так ведь?

– Спасибо, Мартин. Это очень любезно с твоей стороны, что ты заглянул. Как видишь, у нас с Дейзи все в порядке.

– Вот и хорошо, вот и хорошо. Рад слышать. Знаешь, раз уж я застал тебя дома… – У меня падает сердце. Он сейчас примется рассказывать о своей новой беде. Я это точно знаю. – Я хотел спросить, ты могла бы пойти со мной и проверить выходящую на мой дом соседскую стену? – Он пальцем задвигает к переносице очки в золотой оправе.

– Соседскую стену? – Очевидно, он имеет в виду строительные работы, что ведутся в соседнем с ним шестом доме. – Дело в том, что я сейчас занята. Это может подождать?

– Кирсти, это не займет много времени. Мне нужно, чтобы на это взглянул еще кто-то. Хочу убедиться, что мне ничего не привиделось. Пять минут, не больше.

Я вздыхаю. Деваться некуда. Может, хотя бы так отделаюсь от него.

– Ладно. Только обуюсь. – Я перекладываю Дейзи на другую руку, и она тянется к очкам Мартина. Мартин пятится и хмурится.

– Кажется, у Дейзи липкие руки. Может, Кирсти, ты сначала помоешь их? Жду вас у себя. – Он поворачивается и уходит.

Я привыкла к его необычным манерам. Знаю, что он не хотел меня обидеть, но все равно закатываю глаза. Доминик не так терпелив и называет Мартина Плаксой Миртл, как героиню из «Гарри Поттера»[4]. Не в лицо, конечно же.

Игнорируя настойчивую просьбу Мартина помыть дочери руки – которые, на мой взгляд, абсолютно чистые, – я надеваю шлепанцы, беру ключ от входной двери и панамку для Дейзи и выхожу. Я очень жалею, что решила открыть дверь.

Я иду по идеальной дорожке Мартина. Ухоженная лужайка перед домом от засухи стала медно-коричневой. У рабочих в доме его соседа включено радио, из которого доносится то бессмысленная болтовня, то громкие мелодии из чартов. Все это периодически заглушается стуком молотка. Дверь Мартина открывается прежде, чем я успеваю постучать.

– Входи, Кирсти. Только, пожалуйста, сначала сними обувь. Я не люблю, когда в дом попадает что-то с улицы.

Я выполняю его просьбу, отмечая, что он переоделся в клетчатые тапки, которые диссонируют с его шортами и рубашкой.

– Возьми с собой обувь, – говорит он. – Мы выйдем на задний двор, а земля там раскаленная и покрыта строительной пылью.

Дейзи еще раз пытается дотянуться до очков Мартина, и он опять пятится с недовольным видом. Я сдерживаю улыбку, гадая, что бы он сделал, если бы ей и в самом деле удалось схватить их.

– Ты видела лужайку у третьего дома? – спрашивает Мартин. Я иду за ним по девственно чистому коридору, мои босые ступни утопают в темно-синем ковре с высоким ворсом. Запах соснового освежителя воздуха, заполняющий каждый уголок, вынуждает меня задержать дыхание.

– Лужайку? – озадаченно спрашиваю я.

– Ты не могла не заметить, что трава у них зеленая и густая. Они наверняка игнорируют запрет на полив. А ведь директор школы. Безответственное поведение. Подает плохой пример.

– Не замечала.

Я иду через кухню Мартина, храм семидесятых с бело-зеленой настенной кафельной плиткой и гарнитуром цвета авокадо. В нашем доме прежние владельцы снесли перегородки в задних комнатах, чтобы получилось одно большое помещение. У Мартина же сохранилась изначальная планировка, с маленькой кухней и отдельной столовой в задней части дома.

– Понимаешь, – продолжает Мартин, – я в нерешительности, звонить или нет Паркфилдам, стоит ли их предупреждать, что они будут оштрафованы, если станут и дальше нарушать запрет. Как ты думаешь, заявить на них? Звонить в управу или в полицию?

– Гм… А что за стенка, на которую мне надо посмотреть? – спрашиваю я, меняя тему.