Конец игры - Эльвира Смелик, Екатерина Горбунова (2020)

‒ Добрый, ‒ доносится до меня грубоватый мужской голос, в котором явно читается не только недовольство моей нежданной навязчивостью, но большое сомнение в том, что смысл приветствия соответствует действительности. ‒ Что ещё?

Но меня не испугать ни хамством, ни неприветливостью. Сохраняя вежливые интонации, интересуюсь:

‒ У вашего мальчика всё в порядке со здоровьем?

‒ О чём вы? ‒ недоумевает мистер Адлер.

‒ Он так часто остаётся дома по причине плохого самочувствия. Я начинаю беспокоиться. Вдруг у него какие-то серьёзные проблемы.

‒ Остаётся дома? ‒ предсказуемо доносится из трубки. Недоумения в голосе становится ещё больше.

‒ Ну да. Раньше это случалось гораздо реже, но в последнее время… Один день на позапрошлой неделе, два на прошлой и вот, сегодня.

‒ Вы хотите сказать, все эти дни его не было в школе? ‒ в хрипловатом голосе появляется угроза, и, пожалуй, она предназначена не только непутёвому сыночку, а ещё и мне, как носителю недобрых вестей. И всему остальному миру тоже.

‒ Ну да, ‒ повторяю я совершенно спокойно. ‒ Он же плохо себя чувствовал. Ведь так вы писали в записках?

‒ В записках?

Кажется, мистер Адлер не отличается особой сообразительностью. Но это и неудивительно, раз малолетнему Сэмюэлю легко удаётся водить папашу за нос. Мужчина раздражённо сопит в трубку, словно готовящийся к атаке бульдог, – так он переваривает услышанное.

‒ Вы же видели репорт по итогам триместра? ‒ подливаю масла в огонь. ‒ Сэм приносил мне расписку, что вы с ним ознакомились.

‒ Вот дьявол, ‒ тихонько бормочет мистер Адлер, забывая о том, что я всё слышу. ‒ Совсем забыл про этот репорт. ‒ И произносит уже громко, для меня: ‒ Я нигде не расписывался. ‒ И ещё громче и раздражённей: ‒ И в глаза не видел эти ваши итоги!

‒ Хм, ‒ ничего не говорю, предоставляю ему право самостоятельно сделать выводы.

‒ Сэм! Ну-ка быстро иди сюда! ‒ орёт мистер Адлер, на этот раз прикрывая рукой телефон, но его истошный крик легко прорывается сквозь подобное препятствие.

Я наблюдаю за ним через окно его собственного дома, прячась за стволом огромного старого дерева, растущего во дворе. Мистер Адлер стоит посреди холла в растянутой майке с почти стёршимся изображением белого медведя и засаленных джинсах с отвисшими коленками. Он недавно вернулся с работы, и накопившаяся за день усталость только разжигает его гнев.

Наверху лестницы, ведущей на второй этаж, появляется Сэм. Выражение лица настороженное. Он что-то говорит, но я, конечно, не слышу, только вижу, как шевелятся его губы.

Мистер Адлер разворачивается в сторону сына, но даже по его затылку заметно, как сильно он раздражён.

‒ И ещё, ‒ произношу в телефон, дожидаюсь короткого «да», которое подтверждает, что папаша меня слышит. ‒ Мне очень неприятно об этом говорить, но, кажется, Сэм без спроса заимствует вещи у одноклассников и не торопится возвращать. ‒ Нарочно заменяю слово «ворует» менее прямолинейным. Я же очень тактичный и заботливый учитель. ‒ В последнее время вы не находили у него чего-то, что ему не принадлежит?

‒ Что? ‒ рычит в ответ мистер Адлер. Похоже, он окончательно лишился возможности адекватно формулировать мысли, но они отлично читаются на его лице. Даже Сэм, ничего не знающий о содержании разговора, угадывает их и не торопится спускаться.

‒ На вашем месте, ‒ добавляю как можно мягче и обходительнее, ‒ я бы проверил его карманы и школьную сумку. Не найдётся ли в них чужих вещей?

‒ Что? ‒ во второй раз рычит мистер Адлер, хотя всё прекрасно понимает. Уверен, в продолжение разговора смысла уже нет. Цель достигнута.

‒ Извините, что пришлось вас побеспокоить, ‒ кротко выдыхаю в телефон, ‒ но, мне кажется, вы должны быть в курсе. Не так ли? Всего доброго.