Небольшое озерцо с дальней стороны ограничивалось каменной стеной, и там, где вода подходила к камню вплотную, она меняла цвет: из зеленой становилась красноватой, в тон отраженной скалистой стене.

А неба эта вода не отражала вовсе. Потому что неба над ней не было – только каменный потолок грота, накрывавший, словно крышка гигантской сковороды, и песок, и крошечное озерцо с красно-зеленой водой.

Возле воды и лежала хозяйка этого грота наслаждений. В тишине, нарушаемой лишь скрипом песка под ногами, Сергей с Макаром подошли к ней и остановились.

Русалка была мертва. Тело казалось выброшенным волной на берег, хотя оба знали, что это невозможно – таких сильных волн здесь не было. Раздвоенный кончик длинного хвоста, серебристого с проблесками редких золотых чешуек, бессильно колыхался на поверхности воды. Длинные светлые волосы вились по песку следом за белой рукой, вытянутой вперед, словно в отчаянной попытке избежать смерти, нырнуть в золотой песок и раствориться в нем.

Бабкин присел, натягивая перчатки.

– Тело переворачивали? – суховато спросил он.

– Да, – ответил после паузы один из мужчин, сидевших на корточках в нескольких шагах от убитой.

От этого короткого слова молчание, сковывавшее всех, будто лопнуло, и заговорили сразу двое:

– Снимки сделаны, камера у нас с собой.

– Ее и без вас нашлось кому ворочать.

Бабкин поднял глаза и внимательно посмотрел на человека, бросившего последнюю реплику. Парень вызывающе откинул голову назад, но быстро стушевался и отвел взгляд.

Бабкин повернулся к телу и осторожно перевалил русалку на спину. Наклонившийся сзади Илюшин только вздохнул: синеватая вдавленная полоса охватывала шею. Веревка, оставившая этот след, сползла чуть ниже и под игрой теней и света казалась живым существом: было похоже, что она вот-вот скользнет в песок и без всплеска уйдет под воду.

– Странгуляционная борозда замкнутая, – вслух подумал Сергей. – Чего и следовало ожидать…

– То есть, если я правильно помню теорию, это почти наверняка удушение?

– Именно. Хотя тут и без борозды ясно, что вряд ли дама сама с собой покончила таким заковыристым способом. Что сказал эксперт о времени смерти? – спросил Бабкин, не оборачиваясь, лишь чуть повысив голос.

– Три часа как мертва, плюс-минус, – тут же с готовностью откликнулись сзади.

Макар и Бабкин переглянулись. Три часа… Оперативно сработал Игорь Васильевич, ничего не скажешь.

Илюшин перевел взгляд на убитую. Перед ним лежала женщина лет сорока с выразительным, красивым лицом. Светлые, под цвет волос, брови, голубоватая кожа, обескровленные губы… Она и впрямь казалась русалкой, вынырнувшей из глубин подземного озера и погибшей в шаге от родной стихии.

Сергей, не снимая перчаток, поднял одну за другой кисти рук жертвы и осмотрел ее пальцы. Следы под ногтями на первый взгляд не видны, но это еще ни о чем не говорит… «Экспертиза покажет».

– Вы осматривали… э-э-э… помещение? – поинтересовался он.

– Само собой. – По голосу ответившего было слышно, что он задет. – Что уж вы… такими-то вопросами обижаете…

Сергей обернулся. Трое мужчин, сидевших на песке, выжидательно смотрели на него, словно признавая его старшинство, и только один щурился на воду: тот самый парень, который сказал про «ворочать». «С этим типом могут возникнуть сложности. Только проблем такого рода нам не хватало».

– Ну что? – тихо спросил Илюшин. – Серега, сейчас ты решаешь. Что скажешь?

Бабкин вздохнул, потер лоб.

– Чего тут решать… Пошли к Перигорскому. Слышь, Сусанин! – позвал он провожатого, темной тенью застывшего у двери. – Веди нас обратно. И если есть путь, на котором не надо сгибаться в три погибели, то лучше выбери его.

Сидевшие группой мужики хмыкнули, один откровенно засмеялся. Макар вопросительно вскинул брови, оглядел пещеру, но если здесь и была вторая дверь, то ее тщательно замаскировали.