– Ничего, – сухо сказала Надежда, – мне нетрудно. Только сейчас уже пора, а то муж обыскался небось.

– Надя, давай встретимся завтра, я все тебе расскажу!

Очевидно, на Дину произвели большое впечатление Надеждины способности.

– Завтра никак не получится – воскресенье, – обронила Надежда, – муж дома.

На следующий день Надежда собиралась как следует отдохнуть от танцев и обжорства. Договорились на понедельник. Обменялись телефонами и условились встретиться днем в кафе на Большой Морской. Дина сказала, что будет там по делам.

В понедельник, когда муж уехал на работу, оказалось, что дома накопилось столько дел, да еще кот совершенно распустился, но раз договорились, то Надежда Николаевна все бросила и поехала на встречу с Диной.

Кафе было не слишком посещаемое – дорого. В большом зале народу совсем немного, потому что время ланча еще не наступило, а для завтрака уже поздно. Впрочем, как поняла Надежда из меню, ни завтраков, ни ланчей со скидкой в этом кафе не подавали. Надежда скромно заказала кофе и клубный сандвич, уж очень аппетитно он смотрелся на картинке.

Дина выглядела сегодня получше. Волосы по-прежнему светлые, только теперь крашеные, стрижка короткая. Лишнего веса ни грамма, как с невольной завистью отметила Надежда. Косметика дорогая, потому что незаметная. И одета была Дина хоть и просто, но очень прилично. Джинсы хорошей фирмы, пиджачок темненький, в талию, топ открытый, и в вырезе все гладко.

«Надо худеть», – привычно вздохнула Надежда.

– Ну? – спросила она, усаживаясь поудобнее. – Удалось тебе узнать, кто такой этот лысый?

– Ты ведь не это хотела спросить, – прищурилась Дина, – ты ведь хотела узнать, как я дошла до жизни такой…

– Ну… – протянула Надежда, – если не считать умершего мужа, жизнь у тебя не такая уж была плохая. Судя по внешнему виду.

– Точно, – вздохнула Дина и приняла из рук официантки чашку черного кофе.

Надежде тотчас стало стыдно за клубный сандвич, тем более что в жизни, так сказать, выглядел он гораздо хуже, чем на картинке в меню. Очень много белого хлеба, нарезанного треугольниками, чуть-чуть ветчины и недозрелые помидоры.

– В общем… – начала Дина, помешивая кофе, – помнишь, какая я была в институте дура?

– Да не дура вовсе, а просто молодая, – удивилась Надежда. – Все мы гораздо позже поумнели.

– Ну да, кто-то учился себе скромненько, не слишком напрягаясь, а у меня амбиции просто зашкаливали, – вздохнула Дина, – все мне казалось, что я достойна лучшего. Что ни дай – все мне мало. И то сказать, родители меня здорово избаловали, с детства отказу ни в чем не было, папа меня очень любил.

Надежда подумала, что, видно, Дину здорово потрепала жизнь, и насчет ума она не права, известно же, что дураки учатся на своих ошибках, а умные – на чужих.

– С внешностью у меня все в порядке было, училась легко, – продолжала Дина, – вот и уверилась, что я – самая лучшая. Парни за мной бегали, а я как положила глаз на Никиту – так он не сразу на меня внимание обратил, поэтому, наверно, я и влюбилась. Так-то бросила бы его сразу, а тут… в общем, поженились мы…

– Девчонки тогда сплетничали, что из-за фамилии, – усмехнулась Надежда.