– Джек, ты можешь быть серьезной? – спросил Фин строгим, почти родительским тоном. Но серьезной я быть не могла. Иначе не скрыть мне того испуга, который меня сейчас на самом деле разбирал.

– Вы на тридцать седьмой неделе, – сверившись с сеточкой графика, сообщил доктор. – Врач первичной помощи информировал вас насчет сохранения?

– Да, – в унисон ответили мы с Фином. Только я еще добавила: – Я не пойду.

– Эклампси́я[6] – состояние, опасное для жизни и вашей, и вашего ребенка. А вы на грани – у вас преэклампсия. Схватки уже были?

– Нет, – сказала я.

– Да, – одновременно сказал Фин.

– Это еще когда? – повернулась к нему я.

– Прошлой ночью, пока ты спала. Ты начала вот так вот трястись, судорожно.

– Может, это был ночной кошмар. Очередной.

– Твоих кошмаров я навидался. А это было что-то другое. Все тело вот так вот сжалось, и ты была… – он смолк.

– Что была?

– Изо рта прямо пена шла. Да, Джек. Я перепугался, как не знаю кто. Секунд двадцать длилось. А ты при этом не просыпалась. Еще секунда, и я бы кинулся звонить в девять-один-один.

Во дела.

Фин снова вытянул из кармана свой сотик, глянул на экран. А затем встал и двинулся прочь.

– Эй! – крикнула я вслед. – Ты чего?

Фин остановился, а лицо у него приняло малознакомое мне выражение – страх. Который Фину не свойствен.

– Что там? – спросила я.

– От Херба. Он сейчас на месте преступления. У реки.

Я знала, где это и куда он направляется, но все же спросила:

– Лютер?

– Да, – скупо кивнул в ответ Фин. – Он вернулся.

Лютер Кайт

31 марта, 09:30

Столько дел надо сделать.

А времени на это так мало.

Но Лютер доволен.

После месяцев – да что там, лет – приготовлений все наконец начинает сходиться, причем сходиться с безукоризненной гладкостью.

Он, не мигая, смотрит на свой айфон. Ох как соблазнительно позвонить.

Оставить какой-нибудь намек, зацепку. Бросить горстку крошек птичкам.

Раздобыть ее телефон было детски просто. В один из множества раз, что он посещал ее дом для наблюдения, он разжился одной из ее квитанций на оплату и скопировал себе ее сотовый. Ему было интересно обнаружить, что Джек помесячно платит за переносную точку доступа. Как умно: носить интернет с собой. По ее примеру Лютер тоже обзавелся мобильным вай-фаем.

Сейчас его пальцы зависают над экранчиком в готовности набить эсэмэску, но в последний момент он передумывает.

Потом, Джек. Несколько позже.

К чему торопить события.

Удовольствие куда приятней, если его до поры откладываешь.

От айфона Лютера отвлекает постукивание в боковое стекло машины.

Снаружи дорожный коп пальцем указывает опустить окно.

Дыхание чутко замирает. Если коп увидит, что там, в глубине салона…

Лютер опускает стекло, через силу придавая лицу непринужденное выражение.

– Да, шеф?

– Здесь, приятель, парковаться нельзя, если не хочешь талон на сотню. Это зона погрузки.

Палец Лютера лежит на курке «глока», укрытого между сиденьем и дверью.

– Да не проблема, сейчас двинусь.

Полицейский подается ближе.

– Позволь вопрос?

Палец Лютера на курке снова напрягается.

– Само собой. Задавай.

– Во сколько тебе этот «мерседес» встал? Красавец.

– Да тысяч в семьдесят обошелся. А может, и в семьдесят пять.

Коп подается еще ближе. Пытается заглянуть в сумрак салона позади Лютера.

– У меня у друга примерно такой. Так он весь зад переделал. Превратил его в авто для утех.

Лютер выдавил улыбочку. Он тоже переоборудовал салон, хотя и не для любовных целей.

– Да? Я тут тоже кое-что перелицевал.

Какую-то мучительную секунду он ожидает, что коп сейчас попросит его куда-нибудь подкинуть.