Пролог

Ноги подкашиваются, и я оседаю на стул, поднимая взгляд от бумаг на Руслана.

— Ну как? — на его упрямом лбу пролегли две продольные морщины. — Понравилось? — кивает на зажатую у меня в руках папку и еще больше хмурится Беркутов. — А теперь расскажи, как ты попала в мою фирму?

— Мне дал направление институт, — говорю осипшим голосом, с трудом продирая горло.

— Да не надо мне заливать эту ерунду! Будешь лить ее в тачки. Как ты попала именно ко мне? — тон, не терпящий возражений. Мужчина подается чуть вперед, упираясь локтями в стол. Желваки на его лице ходят ходуном, а потемневшие глаза прожигают яростным взглядом.

— Я, правда, не понимаю, о чем ты… вы, — пытаюсь проморгать подступающие слезы. Я прекрасно осознаю, в каком свете сейчас видит меня Беркутов.

— А мне кажется, понимаешь. Не надо лжи, Алиса. Я сделал нужные выводы. Не стоит больше унижаться, — дергано и резко поднимается с места мужчина и направляется на выход. Я вскакиваю следом и хватаюсь за рукав его пиджака, как за свое единственное спасение.

— Разве дети в ответе за своих родителей? — пытаюсь достучаться до него. Надеясь, что услышит, что поймет и поверит.

— Ты уволена, — зло рычит, выдергивая свою руку из моих онемевших пальцев. — Расчет и рекомендацию получишь в бухгалтерии. Свободна, — и скривившись с таким презрением, промелькнувшим в глазах, отворачивается от меня, направляясь в сторону лифтов.

— Ты дорог для меня, Руслан! Я никогда бы так не поступила даже под страхом смерти! — кричу в ответ, но он не обращает на меня никакого внимания. Вот так, одним махом окончательно вычеркнув меня из своей жизни…

Глава 1. Руслан

Месяц назад…

Восемь утра в моем доме обычно начинается с трезвона будильника. Но сегодня день пошел не по плану. Начать хоть с того, что старт этого, как потом оказалось, адского денька был в девять со скачущего на кровати маленького ураган.

— Папуля! — вереща во весь свой звонкий голосок и подлетая на пружинистом матрасе, возложила на себя миссию разбудить родителя дочурка. — Пола вставать!

Почему ребенок не в саду и где няня? Два вопроса, на которые я пытался найти ответ, перевернувшись на живот и уткнувшись лицом в подушку. Проклятье, единственный выходной за — цать лет. Девять. Утра. Выспался, Беркутов?

— Ромашка? — поднимаю голову, созерцая довольную моську своего ребенка. Растрепанные светлые кудряшки подскакивают вместе с хозяйкой, а на лице выражение запредельного счастья. — А где няня?

— Нина готовит завтлак, — заскакивает на спину мелочь и, обняв за шею, вытягивается на мне во весь свой невеликий ростик, влепив смачный чмок в небритую щеку. — Калюсий, — захохотала дочурка, упираясь щечкой мне в затылок.

Довольно улыбаюсь в подушку и уже почти задремал снова, когда хитрюга шепчет на ушко:

– Мозна, я севодня не поду в садик, папуль? — маленькая голубоглазая подлиза.

— А я на работу, да?

Переворачиваюсь, признавая поражение в попытке выспаться, и захватываю в объятия извивающегося ужиком ребенка, расцеловывая в румяные щечки и щекоча до оглушителного визга.

— Нет, а ты подешь на лаботу.

— Почему это?

— Патамушта… — выдали мне уверенно в ответ, показав язык и улепетывая так, что только пятки засверкали.

Ух… утро.

Валюсь обратно в ворох подушек и на мгновение прикрываю глаза.

Думал ли я когда-то, что в свои тридцать пять стану отцом-одиночкой? Три раза ха. Я и о семье-то особо не грезил никогда. Молодость была бурной, а когда чуть остепенился, на отношения элементарно не хватало времени. Жил практически на работе, да и сейчас оно могло быть так, если бы однажды на пороге не нарисовалась бывшая подруга с животом до подбородка и заявлением, что этот ребенок от меня.

С ума сойти, но уже почти три года я — батя. Иногда кажется, что эта информация до сих пор не укладывается в голове.