Не повышай на меня голос, птичка - Миша Рейн (2021)

Марат подходит так близко, что я машинально отползаю назад, но он ловко цепляет меня за подбородок и возвращает на место, по-прежнему удерживая жесткими пальцами.

Наклоняется, обжигая висок горячими губами. Заставляя в груди все болезненно сжаться и упасть вниз.

— Запомни. Ты принадлежишь мне. А значит, будешь делать то, что я тебе говорю. Как, когда и где угодно. Уяснила?

Нет! Ни черта я не уяснила! Хочется закричать мне, но вслух я говорю совершенно другое.

— Я живой человек, Марат. Я не раб!

Хватка на подбородке усиливается и я зажмуриваюсь от боли, которую он мне причиняет.

— Ослушаешься еще раз, убежишь или будешь трахать мне мозг, отправлю туда, где с тобой не будут церемониться, — холодно цедит Хаджиев, но после короткой паузы продолжает более спокойно. — Знаешь, что я делаю с людьми, которые кидают меня? — угрожающе заглядывает мне в глаза, обжигая синей бездной, в которой бушует мрак. — Уверен, что догадываешься. Так что прикрой свой рот и надень на свою задницу то, что я велел.

Глава 6. Мой повелитель

— Черт, черт, черт… — яростно тру штанину брюк, куда только что прилетела чашка кофе. Чашка кофе, мать твою! На белоснежную ткань. Я уже представляю, что меня ждет. И ведь хер ему объяснишь, что это криворукий официант.

— Встань, — внезапно появившийся Марат нависает надо мной грозовой тучей. Замираю. Не рискую даже взгляда поднять. Ничего хорошего я там не увижу. — Тата! — гремит Хаджиев и я не то что встаю, я подпрыгиваю с места, вот только в его глаза по-прежнему не смотрю.

Знаю, он придушит меня одним только взглядом. И в следующую секунду я в этом убеждаюсь.

Подцепив пальцами за подбородок, сжимает до боли и насильно поворачивает мое лицо к себе. Темно-синие айсберги тут же выбивают из легких остатки кислорода, но я отчаянно возвращаю его обратно.

Внутри что-то порывается оправдаться перед ним, чтобы не подвергать себя лишнему риску, но вместо этого я лишь сильнее сжимаю челюсть. Обойдется. Уверена он и без моего жалкого лепета чувствует это. Как зверь, загнавший в угол свою добычу.

— Поднимайся в номер, — очередной приказ. — Наденешь все что тебе принесут. И на этот раз без глупостей.

От его серьезного тона и нечитаемого выражения лица становится очень неуютно. Но одновременно я сдерживаю порыв уколоть его шипами своего скверного характера. Который рядом с ним пробуждается словно голодный медведь из многолетней спячки.

— Хорошо, — изображаю напускную покорность и облизываю в момент пересохшие губы, замечая, как его тяжелый взгляд прослеживает за этим движением.

Все же опасная близость и жесткое прикосновение делают свое дело. Подчиняют.

С минуту Хаджиев еще рассматривает меня, склонив голову набок. Прищуривается. Хитро. Точно ища подвох в моей покорности. А затем пальцем надавливает на нижнюю губу, вырывая из меня глухой звук.

Вот так просто. Нажал, как на игрушечную куклу, и получил желаемое.

Трепещущее сердце подпрыгивает прямо к горлу. Мозг машет мне белым платочком, вручая собственное тело в руки мерзавца как трофей.

— Будешь хорошо себя вести, буду хвалить, — уголки мужских губ дергаются в слабой улыбки, — за непослушание — буду наказывать, — отстраняется и, не дожидаясь моего ответа, уходит в неизвестном направлении.

Оставляет одну, уверенный в том, что не сбегу. Никуда не денусь и выполню выданное указание.

Сглатываю нарастающий ком в горле вместе со вспыхнувшим желанием сорваться с места и бежать, бежать куда глаза глядят.

Но сейчас это будет глупо. И нереально. Лишь заработаю на свою задницу неприятностей, которых мне сейчас и так хватает. Если уж бежать, то с толком. Подготовленной. В прошлый раз ведь у меня получилось? Получилось! Значит смогу и в этот. Нужно всего лишь потерпеть, приглушить его бдительность. Делов то. Чувствую, как внутри пробуждается какая-то патологическая смелость.