Она ждала, когда он отступит на шаг назад. Но Макрей этого не сделал. Меррит не могла вспомнить, когда в последний раз стояла к мужчине так близко, что чувствовала его дыхание на своей коже.

Вопрос повис в тишине.

Она не смогла устоять перед искушением коснуться Макрея. Медленно, почти робко Меррит дотронулась до бородатого подбородка.

Она почувствовала себя будто в невесомости, словно пол под ногами внезапно исчез. Иллюзия показалась настолько реальной, что Меррит машинально схватила Макрея за руки, под влажными рукавами его мышцы напряглись. Она посмотрела в его обжигающие, как самое горячее пламя, бледно-голубые глаза.

От её прикосновения дыхание Макрея сбилось.

— Миледи, — хрипло проговорил он, — я буду полагаться на ваш здравый смысл. Потому что мой меня покинул.

У Меррит пересохло во рту. Влечение к Макрею становилось невыносимым, она ритмично сжимала и разжимала пальцы, как кошка, разминающая лапки.

— А к-как же честь Шотландии? — с трудом спросила она.

Он опустил голову ниже, и Меррит почувствовала лёгкое прикосновение его рта и жёсткой бороды к своему лбу. Контраст между грубой порослью и мягкими губами был настолько эротичным, что она закрыла глаза и привалилась к раковине.

— Проблема в том, что… у шотландцев есть одна слабость, — пробормотал он, его тихий голос проник ей под кожу и завибрировал внутри, будто вместо позвоночника у Меррит была скрипичная струна.

— Правда?

— Да… красивые темноволосые девушки, которые пытаются ими командовать.

— Но я не пыталась, — слабо запротестовала она и почувствовала, как его губы изогнулись в улыбке.

— Мужчина знает, когда им пытаются командовать.

Они стояли неподвижно, а Макрей, казалось, окутывал её со всех сторон.

Его большое и сильное тело находилось так близко. Ей хотелось изучить его рельеф, исследовать каждый дюйм стальной мускулатуры ртом и руками. Меррит потрясла сила этого желания. После смерти Джошуа она не обращала внимания на свои потребности.

Но в присутствии Кира Макрея игнорировать их было больше невозможно.

Он осторожно взял Меррит за подбородок и приподнял его. Кровь бешено побежала по венам. Макрей пристально посмотрел на Меррит, в его глазах сверкали отблески льда и пламени.

Когда он заговорил, в его низком голосе послышались ироничные нотки.

— Будь по вашему. Я пойду умоюсь в другой комнате, раз уж вы всё равно заставили меня намокнуть. Что касается вас… не двигайтесь. Ничего не трогайте. Сомневаюсь, что леди захотела бы увидеть, как такой громила, как я, бегает здесь в чём мать родила.

Как мало он знает о леди.

Макрей накачал в кувшин ещё воды и отнёс его в спальню.

Меррит наклонилась, подняла кухонное полотенце и попыталась вытереть лужи на полу. Из соседней комнаты до неё долетали разнообразные звуки: позвякивание фарфорового таза, плеск воды и шуршание губки по обнажённому телу. Воображение разыгралось. Она попыталась отвлечься уборкой на кухне.

— Где остановились ваши люди? — в конце концов, спросила она, отжимая промокшее полотенце.

— В таверне на берегу, — последовал его ответ.

— Может быть, попросить кого-нибудь отнести туда их вещи?

— Нет, они сами их забрали, когда баржа пришвартовалась, и поужинали в пабе. Они были голодны как волки.

— А вы? — Она потянулась к занавескам на окне рядом с раковиной, чтобы их задёрнуть. — Ели что-нибудь?

— Я могу подождать до завтра.

Меррит как раз собиралась ответить, но вдруг замерла, её рука повисла в воздухе. Окно располагалось таким образом, что в нём поразительно чётко отражался вход в соседнюю комнату.

И в этом отражении возник пересекающий спальню обнажённый Кир Макрей.