Лекцию по истории магии я слушала вполуха — профессор Спим тоже вела себя странно — поглядывала на меня, словно на пирожок с ветчиной. И даже тему выбрала необычную — “магические основы любовных трактатов, посвященных членам королевских семей, от прошлого до наших дней”. Зато остальным невестам очень понравилось, восторженные вздохи неслись со всех сторон. Лунолика тоже прониклась, особенно когда речь пошла о несравненном Перемежайтисе, который, оказывается, много чего написал.

Одна я чувствовала себя не в своей тарелке. У нас в семье любовные истории не любят. Папенька читает только каталоги ковров. Маменька — кулинарные книги, а сестренки предпочитают подушечные бои, тоже хотят в наемницы. Моей последней прочитанной книгой стал трактат по борьбе с вурдалаками. Отличное издание, с картинками. Теперь при встречи с вурдалаком я буду полностью подкована. Жаль только вурдалаков в нашем мире давно, истребили. Но если вдруг появятся, родина может спать спокойно.

Следующей парой были тренировки по вольному бою подручными средствами. Лунолика традиционно выбрала скалку, я сковородку — и понеслись. Вообще-то я больше люблю битву подушками (это у нас семейное), но подушки в боевой арсенал не входят. А зря, если набить подушечку песочком или мелкой галечкой — цены ей не будет. Хотя сковородка тоже ничего.

Люблю вольный бой, он так расслабляет. В общем, на ужин мы пошли абсолютно умиротворенные.

После ужина меня вызвала ректор.

Выглядела она озабоченно, губы поджаты, взгляд с прищуром.

— Невеста Губами, что вы устроили! Вся академия места себе не находит, а вам хоть бы хны!

— Простите, ректор Моръ?.. — я посмотрела на нее озадаченно.

— Прощу. После того как представите меня господину Перемежайтису. Раз уж вы с ним знакомы.

— А вы нет? — удивилась я.

Наша генерал-ректор имела обширные знакомства, простирающиеся до самого королевского трона. Это знал всякий, поэтому странная просьба поставила меня в тупик.

— Я удивлена, что вы с ним знакомы, невеста Губами. Блистательный Пантелеймоний очень скрытен, никто и никогда не встречался с ним лично, даже издатели, поскольку рукописи свои он отправляет по почте.

“А вот Порк с ним знаком”, - едва не ляпнула я, но вовремя удержалась.

Интересный тип этот писатель. И еще интересней, как мне теперь выпутываться.

Ректор Морь ждала ответа, вперив в меня острый как кинжал взгляд и отступать не собиралась. Напротив, решила поднажать:

— Так что, познакомите?

Я вздохнула, чувствуя себя заточенным в клетку хорьком.

— Познакомлю, если получится.

— Никаких “если”.

Ну это уж слишком, когда на меня давят, я… в общем, уворачиваюсь.

— Простите, госпожа Моръ, но вы же знаете этих писателей, — я вспомнила устало-надменную физиономию Порка и попыталась воссоздать это выражение на своем лице, — они такие непредсказуемые. А господин Перемежайтис и подавно. Не захочет — и не встретится, я же не буду его заставлять.

— Не надо никого заставлять, — тон госпожи Моръ сделался вкрадчивым, глаза блеснули, — проявите женскую хитрость, — она многозначительно поиграла бровью. — Вы же невеста, будущая защитница отечества. Возможно, вас даже возьмут в контрразведку, захватывать в плен вражеские умы. Представьте, что вы на задании, а господин Перемежайтис — объект, который надо склонить на свою сторону. Вот и склоните. А я уж за вас похлопочу, в контрразведке очень нужны способные девушки.

Я вышла от ректора Моръ в растрепанных чувствах. Вернулась в общежитие, взглянула на утонувшую в “Огненной страсти” Лунолику и, поняв, что еще немного — и взорвусь, отправилась на конюшню.

— Не переживай, — ответил Рек, выслушав мои страданья. — На лучше яблочко пожуй.

И я пожевала. Потом еще пожевала.

На крыше конюшни было здорово, над головой мерцал звездный ковер, рядом сидел друг, и не просил ни с кем познакомить. Напротив, предложил познакомить сам.