– Простите меня, – сказал он, трясущейся рукой убирая упавшие на лицо волосы. – Я не хотел бить вас. У меня не было другого выбора. Я не хотел сделать вам больно… Как вы себя чувствуете, все в порядке сейчас?

Она что-то невнятно произнесла через кляп.

– Вот и хорошо, – сказал Мартин, совсем не догадываясь, какими оскорбительными словами обозвала его только что констебль Ватсон. – Вот и хорошо.

Он встал и отвернулся от нее, склонившись над большой сумкой, которую она видела в кухне, и тихим голосом, почти шепотом, запел детскую песенку «Пикник плюшевого Мишки». И стал гладить кого-то внутри сумки.

Ватсон обвела глазами маленькую комнату в поисках оружия. Когда-то это место было чем-то вроде офиса. На одной стене, рядом с входом, она увидела прикрученную болтами металлическую полку для рабочих листков, на другой висел заляпанный грязью календарь с обнаженными девицами. Мебели не было, только покрытые граффити стены и холодный бетонный пол.

Ее снова затрясло. Отчего так холодно? Она посмотрела на себя и увидела, что раздета почти догола.

– Не беспокойся, маленькая, – нежно проговорил Мартин.

Тихое рыдание, перешедшее в стон, донеслось из сумки, у Джеки расширились глаза. Джейми Макрит все еще жив. Ей придется смотреть, как больной ублюдок убивает ребенка!

Она напрягла мускулы и попыталась разорвать веревки. Они не поддались даже на дюйм. Руки и ноги дрожали от натуги, а веревки только глубже врезались в кожу.

– Это будет совсем не так, как было со мной. – Мартин продолжал нежно гладить ребенка. – Я всю жизнь должен был жить с тем, что Джеральд Кливер сделал со мной… А ты будешь свободным. Ты ничего не почувствуешь. – В его голосе Ватсон послышались слезы. – Ты будешь в безопасности.

Он вытащил ребенка из сумки и посадил на пол рядом с Ватсон.

На Джейми все еще были прогулочный зимний комбинезон, оранжевый с голубым, и вязаная шапка с помпоном. Его глаза округлились от ужаса и были полны слез, из носа в искаженный плачем рот текли сопли. Маленькое тело содрогалось от рыданий.

Мартин еще раз наклонился над сумкой и вынул длинный электрический провод. С профессиональной ловкостью сделал на концах двойные узлы, крепко их затянул. Сжал один узел левой рукой, а правой два раза обмотал проводом кулак. Затем сжал другой узел в правой руке, намотал на нее провод и двумя руками с силой его растянул. Кивнул, одобряя собственную хорошо проделанную работу.

Грустно взглянул на констебля Ватсон, отчаянно боровшуюся с веревками.

– После этого все будет хорошо, – сказал он. – Просто мне это нужно… – Он покраснел. – Знаете… Надо начинать. Потом все будет хорошо. Мы это сделаем, и все будет хорошо. И мне больше не нужно будет это делать. – Он закусил губу и еще раз растянул провод. – Я стану нормальным, и все будет в порядке.

Глубоко вздохнув, он сделал из провода, концы которого намотал на кулаки, петлю. Достаточно большую, чтобы в нее прошла голова Джейми Макрита.

Малыш в ужасе застонал, его глаза впились в извивающуюся на полу Джеки.

– Когда пойдешь сегодня в лес…

Зарычав, констебль Ватсон вскинула ноги вверх, оттолкнувшись от пола связанными руками и изогнув спину так, что почти сделала переворот назад.

Мартин поднял глаза и прекратил петь, а она, раздвинув колени так широко, как смогла, опустила ноги ему на плечи. Он не успел отскочить, она охватила его шею ногами и изо всей силы начала их сжимать.

Лицо Мартина Стрикена исказила гримаса страха. Ватсон попыталась скрестить лодыжки, чтобы еще сильнее надавить на трахею.

Руки Стрикена запутались в самодельной удавке, и он бил Джеки по бедрам, не нанося вреда.

С триумфальным хрипом Ватсон наконец скрестила ноги и смогла изо всей силы их сжать. С мрачным удовлетворением она наблюдала, как лицо Мартина начало наливаться кровью. Она не собиралась останавливаться до тех пор, пока не убьет этого ублюдка.