Антрополог Тим Инголд рассматривает современные высокотехнологичные средства передвижения с их постоянным стремлением к большей эффективности и удобству как дальнейшую коммерциализацию нашей жизни. «Мы хотим двигаться все быстрее и быстрее, потому что думаем, что в это время ничего не происходит, – говорит он. – В этом есть и политический аспект: современное путешествие – это условие развитого капитализма. Время, проведенное в самолете, – это упущенная возможность, ведь его можно было бы потратить на другое, например – на зарабатывание денег». Инголд, который преподает в Абердинском университете в Шотландии, много писал о роли движения в жизни человека. Он говорил мне: «Жизнь – это движение, которое происходит в реальном времени, и это следует ценить»[20].

Возможно, идея о том, что каждая поездка, прогулка, исследование, экспедиция, миграция, путешествие и одиссея, которые могут занимать минуты, часы или годы нашей жизни, исполнены смысла, – это романтическая фантазия, пронизанная ностальгией по воображаемой старине, по давно минувшей эре кочевничества, пеших прогулок и паломничества.

А может, нахождение пути – это столкновение с тем чудесным фактом, что мы есть и что мы живем на этом свете? Может, оно требует с вниманием оглядеться вокруг, вовлечься и мыслями, и чувствами в окружающий мир, будь то дикая природа или город? И может, оно даже зовет вспомнить о том, как мы любим свободу, исследования и родной дом?

Часть I

Арктика

Последнее бездорожье

Британскому каперу Мартину Фробишеру потребовалось пять лет подготовки и 56 дней плавания, чтобы в 1576 г. «открыть» Баффинову Землю в Арктике. 440 лет спустя реактивный Boeing 737, преодолев разницу широт в 23 градуса, доставил меня туда за 12 часов. С борта самолета я не могла разглядеть город Икалуит: белые облака были столь густыми и низкими, что я увидела аэропорт, только когда шасси самолета уже почти коснулись взлетной полосы. Крепость из желтых блоков, похожих на кубики LEGO, – это самый оживленный аэропорт на землях иннуитов, территории Нунавут на востоке Канадской Арктики; за год он принимает около 100 тысяч пассажиров – в два с лишним раза меньше, чем нью-йоркский аэропорт имени Джона Ф. Кеннеди за день. Мы спустились по металлическому трапу навстречу ледяному ветру, швырявшему нам в лицо мокрый снег. Внутри я стояла у одинокой ленты для багажа и смотрела, как пассажиры ждали, пока из самолета выгрузят гигантские сумки-холодильники с замороженными продуктами, закупленными в Оттаве. Меня уже предупреждали о ценах на еду в Икалуите: пакет апельсинового сока стоит 20 долларов, а томатный соус на вес золота. Я с трудом подняла свой вещмешок, до отказа набитый сухофруктами, вяленым мясом и пакетиками супа, закинула на плечо и пошла к ждавшему меня в холле Рику Армстронгу, тридцатипятилетнему жителю Арктики и директору Исследовательского института Нунавута. Армстронг любезно пригласил меня поселиться в его спальне для гостей. Я забросила сумки в кузов его пикапа, и мы поехали по улицам города.

Икалуит, расположенный на берегу широкой бухты рядом с устьем реки, раньше был исходным пунктом для охоты на северных оленей. С наступлением лета люди, стремясь добраться до кочующих оленьих стад, уходили отсюда примерно на сто километров в каменистую тундру, взяв с собой собак, нагруженных мясом и другой провизией. Сегодня стада северных оленей не столь многочисленны, а город полон легковых автомобилей и грузовиков, несмотря на то что самая длинная дорога проходит из одного его конца в другой. По словам Армстронга, поездка по ней занимала 20 минут. Большинство улиц были грунтовыми, и лишь немногие имели название. Адрес определялся по номеру, присвоенному в порядке возведения домов с момента основания города в 1942 г.