Как же я устала! После кошмара тело было сковано слабостью, а ноги едва повиновались, поэтому я медленно осела у батареи. Легкий ветерок, долетавший из окна, нежной рукой касался волос, словно успокаивал.

— Глупости, какие глупости! — бормотала я тихо, чтобы не разбудить дедушку. — Ника убил Клаус. Убил, выкрал сапфиры и скрывается теперь от полиции. Я ни при чем! Совершенно ни при чем.

Опершись на батарею, я попыталась приподняться, а пальцы нащупали за пластинами что-то странное.

«Не нужно это брать! Не нужно!»

Однако рука, словно сама собой, уже тащила из-за батареи небольшой мешочек с чем-то довольно длинным и узким.

Я закусила губу, не чувствуя ни боли, ни соленого вкуса крови.

Я не хочу знать, что там, внутри.

Но проклятые пальцы уже развязывали стягивающие мешок шнурки.

На колени мне выпал нож. В точности такой же, как во сне, а еще два крупных странных камня. В свете луны я увидела, что они прозрачные, безмятежно-синего, глубокого цвета.

Этого не может быть!

Я не хочу в это верить!

Дрожащими руками я засунула камни подальше в батарею. Дай бог, их никогда не найдут, а если и найдут, пусть это произойдет очень не скоро, когда-нибудь в другой жизни.

Нож я тщательно протерла рукавом пижамы, затолкала в щель между стеной и шкафом.

Ну вот и все.

Очень хотелось курить, но сигарет, конечно, не было.

Пора вернуться в кровать и крепко-накрепко зажмуриться, потому что сейчас я наверняка снова вижу страшный сон.

Завтра я проснусь — и ничего этого не будет. Настанет новый день.

Дрожа, словно в лихорадке, я легла в кровать и завернулась в кокон одеяла. Я гусеница, маленькая несчастная гусеница, но надо только подождать — и все обязательно изменится.

Уже завтра.

Завтра будет новый день.