Он развернулся и замер. Посмотрел на меня, как в первый раз. На собранную прическу, на изгиб шеи и ниже в глубокий треугольный разрез на груди. Да, я была без белья, потому что ни один лиф в это платье просто не втиснуть. И перед выходом посчитала идею отличной – подобные жесты ценились на светских раутах и прибавляли плюсы к самооценке. Но здесь, в тесном дымном пространстве, освещенном неоном, подобные игры оказались некстати.

- Туда! – крикнула я, указывая парню в сторону барной стойки, и широко улыбнулась, скрывая неловкость.

Феликс вдруг наклонился очень близко. Его дыхание ударило горячей волной.

- У нас места в випке. Не дури, там классно.

Почему-то сейчас музыка орала гораздо тише его слов, которые щекотали шею и скулы. Ну-у, я же хотела выйти из зоны комфорта и по-настоящему расслабиться? По-моему, шикарная возможность.

Випка находилась в глубине зала, справа от сцены. Представляла собой огромный стол, заставленный бокалами и кальянами, и широкие диваны с распластавшейся на них молодежью. Феликс бросил куртки на вешалку рядом и с облегчением уселся за стол. Кажется, никто кроме той самой брюнетки и не обратил на меня внимания, всем было все равно.

- Как у Лизы дела?

Я задумалась над тем, с каких времен они не общались, но парень продолжил сам.

- Видел, в стюардессы подалась. Красотка.

- Да, - кивнула я, крепко сжимая пальцами клатч. – Сейчас загорает в Доминикане, пока мы тут кутаемся в куртки.

От внимания Феликса не ускользнули мои дрожащие руки и прикушенная губа. Диалог утонул в чьем-то коротком тосте «бухнем!».

Я не успела опомниться, как блестела в полутьме заведения третьим по счету роксом с виски. И после очередной пламенной речи имениннику не нашла на столе колу, чтобы запить. Но мне это уже не мешало.

Становилось жарче. Мятный кальян щекотал легкие. Глупые шутки казались смешными, а рука на коленке - настойчивой. Я ловила на себе все больше заинтересованных взглядов. Спустя еще пару порций терпкого алкоголя с упоением рассказывала парням о прыжке с парашютом, который перевернул мои представления об адреналине, а те, как болванчики, кивали головами в такт подпрыгивающей груди и делали вид, что слушали. Но смеялись мы вместе.

Потом все долго обнимались с парнем в темных круглых очках и с монохромной татуировкой на шее, который представился Аланом, а меня спросили, нравятся ли мне песни Матранга. Учитывая, что ничего, кроме знаменитой «Медузы», я в исполнении того не слышала, переадресовала вопрос симпатяге в очках. А в итоге все надо мной дружно посмеялись. Ну, откуда мне было знать, что Алан и Матранг – одно лицо, а с именинником они знакомы с детства?

- Фил, это же моя любимая песня! – спустя время заверещала девчонка, волчком крутящаяся вокруг Феликса, и совсем не случайно ударила меня по лицу завязанным на макушке хвостом уже во второй раз.

- Потанцуй же со мной… На виду у всех… - лился из колонок голос того самого Матранга, сидящего на сцене в позе лотоса.

Я заметила, как Марат, виновник торжества, которому исполнилось двадцать три, не отводит от нашего угла взгляд.

- Пойдем! – сказал вдруг Феликс.

Но не ей. Мне.

Оказалось, я сидела у парня практически на коленях. Властные руки подхватили меня и не дали даже возразить.

Ноги коснулись земли только на танцполе. Фил, как его звали все здесь, обнял сзади и, опустив горячие ладони на бедра, задвигался в такт тягучим битам. Всего пару пропущенных строчек песни, и я повторила за ним.

- Немного потанцу-уй, немного потанцу-у-уй со мной, - тянули на сцене, в то время как Феликс тянул из моей прически заколку.

Синие и красные от подсветки пряди волнами упали на плечи и грудь. Он неожиданно зарылся носом в мои волосы и глубоко вдохнул. Что-то невозможно соблазнительное было в этом действии. Волнительное и сексуальное. Я облизала пересохшие губы.