- Общайся с ними так же, как будто перед тобой сижу я, - всё ещё звучит у меня в голове голос моего друга-стилиста. И я невольно выискиваю взглядом моего Цинну в первых рядах. Как жаль, что его уже давно нет в живых. Моего Цинны, без которого и не было бы Сойки-Пересмешницы.

На мне лёгкое нежное оранжево-красное пламенное платье с завышенной талией, расшитое золотыми нитями. В стиле Цинны. В память о нём. С единственным отступлением – сегодня оно не пылает.

Платье великолепно струится по моей фигуре, подчеркивает грудь, и на первые пару-тройку секунд даже маскирует мой животик. Но стоит только, как следует приглядеться, то обманка становится ясна. Поэтому в зале и зависает тишина: зрители только что с изумлением обнаружили, что их Сойка беременна.

- Вот это да! Вот это сюрприз! – с восторгом обрушивается на меня Овидий, приглашая присесть на отдельный диванчик по левую сторону от него. – Китнисс, мне кажется, или в твоей семье ожидается пополнение?!

- Тебе не кажется, Овидий, - лучезарно улыбаюсь в ответ. – Так оно и есть.

- Мальчик или девочка? Уже знаешь?

- Мальчики. Близнецы.

- Вау!

Я сама любезность. А что мне ещё остаётся делать? Не хамить же ему перед всем Панемом на манер Джоанны, типа не лезь в мою личную жизнь? В конце концов, меня никто силком не тащил на это шоу. Так что придётся потерпеть и продолжать в том же духе изображать саму любезность.

Овидий аплодирует сам. Его начинание подхватывают зрители, которые, наконец-то, приходят в себя от первоначального шока.

Звучат аплодисменты. Конечно, не такие бурные, как для Пита с детьми, но уже хоть что-то… Догадываюсь, что я со своей беременностью от невесть кого, невольно вызываю антипатию зрителей, чья любовь сейчас полностью на стороне моего «несчастного экс-влюблённого» Пита.

Осторожно смотрю в сторону Пита с детьми. Слава Богу, у Хэймитча хватило ума забрать к себе Мэтью (чем наш ментор тут же вызвал массовое умиление толпы).

- Здравствуй, Китнисс, - приветствует меня грустно улыбающийся Пит.

- Здравствуй, Пит, - отзываюсь я, откровенно поражаясь, откуда это в голосе моего мужа столько грусти взялось? С какого перепуга? По-моему, Пит слегка заигрался, немного подзабыв, что на самом деле никакой он не «несчастный влюблённый», а вполне счастливый семьянин.

По зрительской аудитории проносится вздох не то сожаления, не то умиления. Ещё бы! «Несчастные влюблённые» из Дистрикта-12 встретились двадцать лет спустя! Лишь одна Прим без какого-либо трагизма с откровенным любопытством наблюдает за мной и Питом – своими родителями. Дочке интересно, что за спектакль мы здесь устраиваем. Она честно выполняет свою роль – сидит и молчит. Хэймитч в этот момент с помощью Джоанны изгаляется, как может, лишь бы отвлечь внимание Мэтью от меня.

Сначала идёт череда несложных вопросов, что называется «для разогрева». В основном они касаются революции. Того, что происходило со мной в Дистрикте-13. Особый интерес, как и ожидалось, вызывает мой «финальный» поступок – убийство президента Коин. Информация о том, что Коин чуть не возродила традицию «Голодных игр» после революции уже давно просочилась к журналистам и историкам, но люди явно жаждут услышать эту историю лично  от меня.