Его игрушка - Оливия Лейк

Это было сложное время. Я до сих пор помнила мрачное марево дождя, сопровождавшие похороны Дэйдры. Она была молода и полна жизни — по таким даже небо плачет. Черная шляпка и вуаль не помогли сократить число изумленных возгласов. Никто из ее окружения не знал о наличии сестры-близнеца. Для многих это было шоком. Узнать об этом на кладбище — не для слабонервных.

Я стояла рядом с Джейсоном, мужем моей скоропостижно скончавшейся сестры. Принимала соболезнования, глотая горькие слезы. Мы с Дэйдрой практически не знали друг друга, были совсем чужими, но я словно частичку себя потеряла. Отцу я рассказала о ее смерти только после возвращения из клиники. Он все равно не успел бы на похороны, а спешка и волнение могли привести его туда же. Этого нельзя было допустить. Больше я не хотела терять близких. Отец и так долго отходил от шока.

О подмене, кроме семьи Сторн и Тома, не знал никто. Ну и папа, конечно. Я рассказала осторожно, о многом умолчав, но и без подробностей история получилась ошеломляюще возмутительной.

Когда мы с Джейсоном начали появляться вместе на людях, объявив, что наши отношения много больше, чем это виделось ранее, пресса с цепи сорвалась! Его имя трепали и склоняли и так, и эдак. Он реагировал сдержанно. Ничего не комментировал, продолжал жить дальше. А мне было страшно. Живот рос и вопросы относительно сроков зачатия обязательно возникли бы. Это новый стресс. Их у меня было достаточно. Решено было временно ухать из страны: официально по рабочим вопросам — «Сторн-Кэпитал» купила акции строительного концерна; неофициально — дождаться рождения детей и вернуться тогда, когда уже не будут пристально следить и подсчитывать месяца.

Поженились мы в Лондоне: невеста была немножко беременна — прилично беременна! Жених беззаботно счастлив. Гости — самые близкие. Мне, всю жизнь прожившей в солнечной Калифорнии, не нравился английский климат, но понравились люди, с которыми познакомилась. Даже жаль будет уезжать. А возвращаться придется. Два года на чужбине. Пора на Родину.

Я проводила отца и осталась ждать мужа, наблюдая за спящими детьми. Джеффри и Мелисса. Мальчик и девочка. Близнецы. Они не были похожи только на меня или на Джейсона — взяли понемногу от нас обоих, — но казались самыми красивыми, умными, добрыми… В общем, я совершенно не критически относилась к собственным детям, а Джейсон вообще жутко баловал. Но я планировала исправиться — не хотелось бы вырастить парочку эгоистов.

— Охраняешь? — шепнул он, тихо войдя в спальню и обнимая сзади.

— Думаю, — серьезно ответила я. — Тебе не кажется, что Джеффри определенно напоминает второго мессию? — шутливо поинтересовалась я.

— А Мелисса сменит королеву английскую на престоле.

— Мы со старимся раньше, чем Ее Величество оставит трон!

Мы тихо рассмеялись и покинули детскую.

— Готова возвращаться?

— Пока не знаю. Твоя сестра бомбардирует меня проектами, боюсь, мне некогда будет даже поспать.

Да, я отшучивалась, не желая показывать, что мне страшно снова оказаться в Нью-Йорке. Теперь в качестве Софи Сторн.

— Я с тобой, — шепнул Джейсон, притягивая меня к себе. — За два года в доме сделали ремонт. Тебе понравится.

— С тобой мне везде нравится, — я помогла ему снять пиджак и стянула через голову галстук. — Поужинаешь или сначала в душ?

— Поужинаю тобой в душе, — Джейсон подхватил меня на руке, зубами стягивая бретельку платья. — Я люблю тебя, Софи Сторн.

Да, я дождалась ответного признания. В первый раз он сказал, когда взял на руки первенца — Джеффри. Дальше стало легче. Я показала, что любить не стыдно. Джейсон не исправился до конца, в чем-то он такой же мерзавец, но мне нравилось это, дозированно. Тем более он мой мерзавец. Только мой.

Конец