Моя логика была железна и неоспорима – в холодильнике стояла початая банка йогурта, молоко и три яблока. М-да, на её месте я б тоже похудел… Многострадального змеича в ящике для фруктов уже не было. И куда она его дела? Я осмотрелся, вроде, вот этой коробки тут вчера не было. Точно – картонная коробка от чего-то непонятного, сверху закрытая разрезанным пакетом с симметричными дырками. Что б не задохнулся, надо полагать. Внутри стоит пустое блюдце, она что его, ещё и кормила? По ходу, да. И он поел. Зззаботливая, блин…

Я подавил недостойное чувство зависти к ужику, который, в отличие от меня, уже поел, и осмотрел заваленный стол и пол. Чувство, которое я при этом испытал, последний раз посещало меня при созерцании двенадцати соток бабушкиного огорода, которые надо вскопать. Мантра о том, что большие мальчики не плачут и не бегают от проблем, пригодилась мне ещё не раз в течение следующих трёх часов, по истечении которых в комнате почти ничего не изменилось.

Я был в бешенстве. Это всё равно что проработать полдня на огороде, а потом поднять глаза от лопаты и понять, что вскопал всего три ряда. И что «от этого столбика и до вечера» – это нифига не иносказание. По комнате всё ещё валялась одежда, на столе всё ещё была посуда, хоть и чистая, а на полу был хлам, хоть я и рассортировал кучи и посдвигал их к стенам.

Я в остервенении тёр полотенцем очередную тарелку, всерьёз подумывая о более радикальном методе уборки – в окно, когда в замке заскрежетал ключ. С полминуты послушав её жалкие попытки открыть дверь, я провернул замок изнутри и хмуро кивнул вместо приветствия. Она вошла вся такая радостная, что замученному мне с порога захотелось её прибить, но девушка, ничего вокруг не замечая, сбросила туфли и пробежала к ящику:

- Привет, мой хороший! - откинула верх коробки, взяла обеими руками змея и нежно потёрлась носом о его нос, рептильчик в ответ только язык высунул, но и это вызвало у моей ненормальной соседки море умиления. - Ты моя заинька! Правда он хорошенький?

Это она уже у меня спросила, показав несчастное животное на вытянутых руках, как будто я его никогда до этого не видел. Не знаю, что было написано на моей ответной физиономии, но девчонка надула губки и отвернулась:

- Грубый ты, - погладила змея, осторожно уложила в коробку и налила ему молока. Когда мини-террариум был максимально облит вниманием, очередь дошла наконец и до меня, убогого. - А ты как? Как продвигается уборка?

- А то ты не видишь, - буркнул я, она пожала плечами, окинула взглядом мою работу. - Ты бы тарелки и кастрюли расставил по местам, освободился бы стол. Стало бы удобней и быстрее.

Я чуть не разорался по поводу того, где я видел всяких советчиц и куда они могут идти. Глядя на мою перекошенную физиономию, девушка буркнула «делай как хочешь», подобрала сумочку, бросила туда два яблока из холодильника и ушла не прощаясь.

Подавив соблазн швырнуть тарелку ей вслед, я бросил полотенце и сел на кровать, чуть не лопаясь от усталости, злости и раздражения. Какие ж мы, ёлки зелёные, правильные! Вымой, вытри, убери, расставь по местам!

Я открыл её сторону шкафа, маниакальный порядок просто резал глаза – отдельно свитера, брюки, джинсы и блузки, всё разложено по цвету от тёмного к светлому. Интересно, у неё бельё днями недели не подписано? С неё станется. На книжной полке царил тот же архивный порядок, книги по алфавиту, конспекты соответственно книгам на полке ниже. На тетради по английскому – Биг Бен и здание парламента, по немецкому – колонна и какая-то арка, по макроэкономике – карта мира и диаграмма… Интересно, ей с самой собой не скучно, нет? Открыл я только английский, скривился и закрыл – идеальный почерк, тема занятия выделена красным, определения – зелёным.