Но Сергей успел рассмотреть Садыкова с какой-то толстой брюнеткой лет сорока на фоне Эйфелевой башни. Садыков и брюнетка держали за руку пухлого пацана лет двенадцати с необычайно наглым выражением лица.

— Понял, зачем тебя вызвали?

Ерохин кивнул.

— Так что пиши заявление по собственному. И скажи спасибо лично мне, что я отмазал тебя. Пострадавший снял побои и уже написал заявление о причинении ему сам знаешь чего.

— Не знаю, — удивился Сергей, — рабочий по залу Фарух Абдуразаков пытался ударить старушку, я просто поймал его руку.

— Повалил на землю и долго бил ногами.

— Правда? — не поверил Сергей. — И он жив до сих пор? Семь лет назад я на промзоне брал убийцу троих человек. Мне вечером домой позвонил участковый и сообщил, что видел похожего типа. Мы пошли проверять. Я даже в оружейку не заглянул, чтобы взять «ПМ». Позвонили в дверь, участковый свое табельное оружие из кобуры не достал. Дверь открылась, и на меня бросился мужик с десантным ножом. Участковый едва убежать успел. А я сломал убийце руку и уже лежащего ударил ногой три раза. Сломал ему нос, челюсть и ключицу. Все длилось три секунды… Ну, может, четыре. А вы говорите, что я какого-то ушлепка долго бил ногами…

— Поосторожнее в выражениях. Он ведь тоже личность.

— Личность — это тот, кто превосходит всех остальных добрыми делами, а ваш Абдуразаков торчит целыми днями в отделе парфюмерии и прыскает на себя из всех флаконов подряд, срывая фабричную упаковку. Он по-русски писать не умеет, так что не мог на меня заяву состряпать. А вот Фатима — запросто. Она приводит на работу своих родственников, знакомых и просто земляков, за что они отчисляют ей десятую часть своей зарплаты, а еще она сдает им всем двушку на первом этаже хрущевки. Каждый проживающий отстегивает ей по пять тысяч. Понятно, что ей еще приходится делиться с участковым, но все-таки.

— Прекратите! — остановил Сергея зам по кадрам. — Это не доказано.

— А чего тут доказывать? Адрес я вам укажу, там в настоящий момент проживает семнадцать человек. С этими кадрами можете побеседовать — это ведь ваша прямая обязанность.

— Все! — не выдержал Садыков. — Вы у меня вот где!

Он показал на свое горло.

— Я взял вас из сочувствия. Хотя по службе к вам было очень много претензий. Но вы служили под началом полковника Коптева, а это уважаемый человек. Теперь районным отделом полиции руководит. Думал, что вы у него чему-нибудь научились. Потом взглянул на ваше личное дело. Кроме выговоров, ничего там нет. Другие как-то умудряются…

— Ну да, — согласился Ерохин, — тот самый участковый, о котором я уже рассказывал, после того задержания получил за поимку особо опасного миллион рублей премии. А с меня в порядке поощрения сняли ранее наложенное взыскание.

— Пишите заявление, — напомнил Садыков, кладя на стол перед ним лист бумаги для принтера.

— Прошу уволить меня по собственному желанию, — начал писать Сергей, диктуя вслух самому себе, — в связи с переходом на новую более престижную работу. На чье имя?

— На мое, — подсказал зам по кадрам.

Закончив писать, Ерохин протянул листок Садыкову и, когда тот взял его, спросил:

— Коптев тоже в числе учредителей «Сферы»?

Зам по кадрам попытался выдернуть листок, но Сергей держал его крепко.

— Так он — учредитель?

— Отдайте ваше заявление, — прошептал зам по кадрам.

— Ответите — отдам, хотя я и так это знаю.

— Если знаете, то зачем спрашиваете? И запомните: меньше знаешь — лучше спишь.

Садыков забрал листок, положил на стол и начал разглаживать ладонью помятый уголок.