И ее в этом деле немало поддерживали те, кто был завязан на Итальянскую торговлю. То есть, представители Милана, Генуи и, разумеется, Неаполя. Так же за эту партию стояли католические иерархи, присутствовавшие в Москве. Но осторожно, опасаясь нарваться.

Эта была партия денег. Больших денег. Нет. БОЛЬШИХ денег. Что поставило на сторону Элеоноры купцов и ту часть родовой аристократии, которая «грела лапки» на этой торговлишке. Поэтому, несмотря на статус бастарда[2], Владимир имел весьма непризрачные шансы занять престол.

Ей противостояла партия Андрея Васильевича — дяди Иоанна. За которым стояла степь и практически вся родовая аристократия.

Степь держалась герцога Боспорского по вполне понятной причине. Он ведь был женат на дочери главы Белого ханства. Да и вообще имел со степными аристократами много тесных рабочих контактов. Например, «в тихую» помогал приторговывать рабами. Понятно, на Русь они не ходили, опасаясь «отцовских лещей» от Иоанна. Но деньги как-то зарабатывать нужно было. Вот они и ловили кого могли найти и тащили в Крым. Откуда на генуэзских кораблях их вывозили в Константинополь.

Прежде всего они совершали набеги на всякие народы севера, которые не могли противостоять степнякам. Да, ценились сильно дешевле выходцев с Руси. Но на безрыбье и рак за колбасу сойдет. Ну и жители северного Кавказа страдали немало. Они буквально взвыли от эпидемии малых набегов. И ладно бы просто набегов. Так ведь еще хорошо вооруженных бандитов. Ведь степные дружины немало укрепились от сотрудничества с королем Руси. И теперь могли похвастаться и хорошим доспехом, и добрым оружием. Что делало их намного опаснее прежнего…

Родовая же аристократия видела в Андрее Васильевиче надежду и опору их попранных прав. Иоанн правил самостийно и самодержавно. Опираясь на армию, он игнорировал интересы старых аристократов и те молчали в тряпочку. Очень уж показательными были первые годы правления короля, когда он буквально растерзал крупных игроков, посмевших ему перечить. А тут свой человек на престоле. Он-то традиции предков не забудет.

Третьей партией были сторонники Евы — королевы Руси. Ведь до покушения их с Иоанном успели обвенчать. А потом статус он дочери Казимира IV был вполне легальный. За нее стояла Польша с Литвой и та часть купцов, которая сотрудничала с Бургундией и Фландрией. Это была тоже партия денег, но куда меньших. Ведь торговля с этими регионами хоть и приносила Руси большую выгоду, но не шла ни в какое сравнение с Итальянскими прибылями.

Позиция Евы была проста. Она хотела стать регентом при малолетнем Владимире, ибо Элеонора лицо духовное. И прав никаких светских иметь не может, так как при постриге отреклась от своей старой жизни.

Кроме того, за Евой стояли православные иерархи. Твердо стояли. Потому что она приняла православие и сможет воспитать наследника в правильной вере. Во всяком случае, через нее получался надежный доступ к воспитанию Владимира.

Четвертой партией была армия, которую возглавлял негласный ее лидер — Даниил Холмский. Он имел абсолютный авторитет в войсках, уступающий только Иоанну. И Даниил стоят на простой позиции:

- Не спеши!

Ибо король был еще жив. И рано делить шкуру неубитого медведя. А учитывая его везение — не факт, что он вообще умрет. Нет, конечно, когда он обязательно умрет. Но это будет когда-то. А вот сейчас — не факт.

Именно армия и Даниил выступали в роли этакого лесника, который не позволял противоборствующим партиям развязать гражданскую войну. Только угроза физического уничтожения со стороны верных королю войск заставляла их ограничиваться словесным перепалками. Мерзкими. Грязными. И весьма многообещающими. Но не переходящими к делу…

- Меня снова угрожали убить, — тихо прошептала Ева, сидя у постели с Иоанном.

Смахнула одинокую слезу.

Женщине было страшно.

Очень страшно.