Как Вам наверняка известно, в моем отечестве уже который месяц свирепствует плебейское восстание, начавшееся в дальних казацких степях, а ныне переместившееся в приуральские леса, по счастию отделенные от нас труднопересекаемой Волгой. Мятежные толпы бьются в тамошних лесах с правительственными солдатами, побуждая крестьян возмутиться против своих господ. Повсюду горят помещичьи усадьбы, свершаются ужаснейшие зверства над дворянскими семействами. Сострадая сим несчастным и их жестокой участи, я в то же время понимаю, что помещики – сами виновники своих бед. Даже собака, если держать ее впроголодь и все время лупить палкой, рано или поздно может взбеситься и покусать хозяина, а человеки – не собаки.

Я, кажется, не писал Вам о том, какую враждебность карогдинским реформам явили здешние дворяне, как они слали на меня кляузы во все начальственные инстанцы. Сии происки могли бы скверно для меня окончиться, если б не попечительство тестя-крайсляйтера в Синбирске да хорошего заступника в Петербурге.

Многажды пробовал я усовестить и вразумить соседей, доказывая, что в их же интересе милосердствовать и просвещать крестьян, ибо темнота порождает дикость, а унижение – жестокость. Грамотный, сытый, необиженный крестьянин не станет перепиливать управляющего пилою, его жене отрезать груди, а детей насаживать на вилы, как, по слухам, недавно случилось в заволжском имении графа Шереметева. Вообразить подобное зверство в нашей мирной Карогде невозможно!

Это потому что, изжив за первые два года нищету и грязь, мы с моей Полиной озаботились следующим ярусом эволюции: просвещением.

От прежнего владельца нам достался обширный господский дом, в котором мы заняли только флигель, совершенно достаточный для наших нужд. Главное же помещение мы отвели для общественных собраний и школы, где моя жена учит детей грамоте и рисованию, которое, по ее убеждению, необходимо для воспитания чувствительности к красоте. Я преподаю арифметику, исторические и географические сведения, начатки астрономии и анатомии – одним словом, всё потребное для того, чтобы человек понимал себя, устройство мира, а также свое место во времени и пространстве.

Помимо того, за неимением в округе лекарей мне пришлось обзавестись врачебным инструментарием и аптекою, припомнив свое невеликое медицинское образование. Так что я совмещаю в своей персоне эконома, агронома, педагога и эскулапа. Одним словом, скучать мне некогда, а это, как известно Вашему Высочеству, одно из непременных условий счастья.

Впрочем, Вам отлично ведомо и то, что другой, еще важнейшей кондицией счастья является любовь. Благосклонная судьба щедро одарила меня сей высшей милостью. В почтенном возрасте, на пятом десятилетии земного существования, я люблю мою Полину с неугасающей пылкостью и почитаю себя блаженнейшим из смертных. Добросердечная Веста, богиня семьи и домашнего очага – вот кумир, которому я ныне поклоняюсь превыше всех иных божеств. Вашему ли Высочеству, уже столько лет вкушающему дары Весты, не знать сладостей сего служения?

Я не устаю восхищаться своею Полиной, равно как и удивляться ей. Воистину женская душа полна загадок, непостижимых для нашего прямолинейного, примитивного пола! Расскажу Вам по нашей старинной доверительной дружбе об одном недавнем открытии, совершенно меня сразившем.