В Гимназионе было не принято приветствовать даже знакомых, тем паче – здороваться с незнакомыми, поэтому Дамианос просто украдкой подмигнул веснушчатому. Тот шмыгнул носом.

А вот это новость: большинство детей в классе были без синей полосы. В секретоне рассказали, что теперь в Гимназионе учатся не только Лекасы. Должно быть, бесполосные и есть те самые мальчики, кого пирофилакс лично покупает на невольничьем рынке. Он умеет видеть по глазам, чего стоит ребенок. Что ж, ребятам повезло. Они вырастут не рабами, а аминтесами. Разведчиков вечно не хватает, потому, очевидно, и пришлось пойти на такое нововведение.

У последнего портика, где находилась медицинская аудитория, Дамианос задержался. Подошел к колонне, понаблюдал.

Старый Клеон нисколько не изменился. Он и двадцать лет назад был таким же: морщинистое лицо, гладкий череп, сдвинутые к самому носу глаза, скрипучий голос. Вел урок для выпускного класса: трепанация черепа.

Аминтес должен владеть лекарскими навыками лучше врача, знать все последние достижения медицины. Чаще всего на задании приходится изображать знахаря, потому что все варвары относятся к врачевателям с мистическим почтением, а это сильно облегчает дело.

Лопоухий паренек, потея от напряжения, вскрывал корку на тыкве, старался резать не слишком глубоко и не слишком мелко. Дамианос улыбнулся. Всё то же, всё то же. Потом надо будет снять кусочек скорлупы с большого гусиного яйца, не повредив внутренней оболочки. Потом будут мучить собак. А на экзамене – вот где страх-то – придется делать операцию на живом человеке: вправлять грыжу, или зашивать рану, или накладывать лубок на перелом, а то и принимать роды. Хозяева со всей округи свезут рабов на дармовое лечение; придут и многие свободные, потому что известно: выпускники Гимназиона искуснее иных лекарей и к тому же умеют делать обезболивание.

Клеон заметил, что кто-то смотрит из-за колонны, прищурился против солнца. Тогда Дамианос вышел, но полуотвернулся. Старый учитель не окликнет, не заговорит – это не заведено. Но пусть хотя бы посмотрит, что Дамианос всё еще жив. Если узнает, конечно.

– …Садись, болван. Самому бы тебе так череп раскромсать, – послышался после долгой паузы скрипучий голос. – Вот раньше были ученики. Не то что вы, катыши овечьи.

Узнал! Улыбаясь, Дамианос пошел дальше.

Началась академическая учеба, как всегда захватывающе интересная. Человеческое знание не стояло на месте, беспрестанно обогащая аминтологию, сокровенную науку разведывательного дела.

Дамианосу пришлось освоить дисциплину, ранее считавшуюся не обязательной для тавроскифского направления – тайнопись. Грамотность, когда-то бывшая привилегией лишь самых просвещенных народов, понемногу распространялась и на варваров. Арабы и армяне имели письменность уже давно; обзавелись своими книгочеями франки и даже германцы. Северные славяне букв не знали, и, если появлялась оказия отправить в метрополию донесение, Дамианос до сих пор писал попросту, по-гречески. Отныне это запрещалось инструкцией. По сведениям пирофилакса, некоторые князьки, сидевшие на великом речном пути из Скифского моря в Сарматское, стали обзаводиться грамотными рабами для ведения торговых расчетов. Это означало, что ничего конфиденциального прямым текстом сообщать больше нельзя.

Впрочем, тайнопись оказалась делом легким, Дамианос освоил ее быстро.

Гораздо больше времени заняло изучение новой борьбы, которую привез аминтес, десять лет пропадавший на дальнем краю Азии, куда пирофилакс отправил его изучить полумифическую империю узкоглазых желтолицых людей – Катай. Катайская борьба, основанная на ловкости, тренировке и знании анатомии, позволяла калечить и даже убивать врагов без оружия, одним ударом руки или ноги. Дамианосу особенно понравилось то, что в этом искусстве преимущество получал боец легкого веса и небольшого роста, а скорость значила больше, чем сила.