– Только на одно деление, правда, хоть и на несколько минут, – продолжил он. – Мой оператор, э-э, «Т-Мобайл».

– Мой тоже. Где именно ловился?

– У памятника.

Дарби кивнула, надеясь, что ее батареи хватит для звонка.

– А вы… ну, в смысле, кто-нибудь из вас, знаете, когда прибудут снегоочистители?

Оба мужчины отрицательно покачали головами. Дарби не нравилось стоять между ними, ей приходилось смотреть то на одного, то на другого.

– Я думаю, всё радиовещание экстренной службы сейчас прекратилось, – сказал тот, который постарше, кивая на приемник 90-х годов выпуска, жужжащий на стойке. Источник статического насекомоподобного шума, который она слышала ранее. Приемник тоже был за решеткой. – Когда я сюда зашел, они каждые полминуты повторяли ситуацию на дорогах и погодную сводку Европейского космического агентства, – добавил он. – А теперь эфир пуст. Может быть, их передатчики накрыло ураганом?

Дарби протянула руку через решетку и покрутила антенну, но добилась лишь изменения тона шипения.

– Все равно лучше, чем Бинг Кросби, – сказала она.

– Кто это – Бинг Кросби? – спросил молодой человек.

– Один из «Битлз», – ответил тот, который постарше.

– А-а.

Теперь почему-то старший нравился Дарби куда больше, чем во время болтовни о вай-фае.

– Я многого не знаю о музыке, – признал молодой.

– Оно и видно.

На большом столе Дарби заметила колоду карт со следами загибов на уголках. Малый техасский покер, вероятно, помогал скоротать время двум странникам, решившимся пуститься в путь через метель.

Со стороны туалетов зажурчал бачок унитаза.

«Трем странникам», – уточнила про себя Дарби.

Она затолкала айфон обратно в карман джинсов, чувствуя, как оба мужчины украдкой глазеют на нее. Один спереди, другой сзади.

– Я Эд, – сказал старший.

– Эшли, – представился молодой.

Дарби не назвала своего имени, а вместо этого открыла дверь и вышла наружу, назад в ледяную стужу, спрятав руки в карманы куртки. Она предоставила двери возможность закрыться самостоятельно, и успела услышать, как старший мужчина спрашивает младшего: «Погоди. Твое имя Эшли? Зовут, как девочку?»

Тот огрызнулся: «Это не только девичье имя…»

…И дверь захлопнулась.

Мир снаружи погружался во тьму.

Солнце покинуло его. Падающий снег оранжево переливался под одинокой наружной лампой, висевшей над входом в большом плафоне.

Но Сноумагеддон, казалось, немного ослабел, и в эти немногие минуты, оставшиеся до того мгновения, когда темнота окончательно снизойдет на землю, Дарби могла разглядеть сквозь снегопад очертания отдаленных горных пиков и потрескавшийся утес поближе, наполовину скрытый деревьями.

Она кутала шею в воротник и дрожала.

Скульптурная группа, которую этот молодой парень – Эшли – имел в виду, находилась в южной части базы, после флагштока и участка для пикников. Недалеко от съезда с трассы. Она была видна отсюда – полузасыпанные силуэты в снегу.

– Эй!

Дарби обернулась.

Опять Эшли. Он прикрыл дверь, щелкнув замком, и теперь направлялся к ней по снегу, высоко поднимая ноги.

– Где-то здесь… так, нет. Где-то там была такая особенная точка, и я на ней стоял. Единственное место, где я зацепил сигнал. И это была только одна полоска. Может, ты сумеешь лишь послать эсэмэску.

– Этого будет достаточно.

Он застегнул повыше молнию куртки.

– Пойдем, я покажу.

Они шли, стараясь наступать в его прежние следы, теперь почти занесенные несколькими дюймами свежего снега. Дарби прикидывала, сколько времени он уже здесь находится, но не спрашивала.