Она зацепилась пальцами за уголки губ и растянула рот, обнажив несколько расшатанных молочных зубов.

– Оштры кыков, – сказала она, так и не отпустив руки.

– Что?

Гаури наконец оставила рот в покое.

– Куча острых клыков.

Я засмеялась:

– Ну, ты очень маленькая, с кучей зубов, и столь же свирепая и жуткая, как морской дракон.

– Драконом быть плохо.

– Почему? Чуть-чуть свирепости еще никому не повредило. Ты бы предпочла быть голубем или драконом?

– Матушка Дхина говорит…

– Я спрашиваю не матушку Дхину, а тебя.

Гаури глянула на меня из-под одеяла:

– Наверное, было бы неплохо уметь разводить огонь. Я бы не знала голода.

– Как всегда, сама практичность, – рассмеялась я.

Гаури плавно соскользнула с кровати. Я стиснула руки, чтобы не поддаться искушению ее утешить. Я не могла с ней нянчиться. Не могла убаюкивать ее ложными обещаниями. Могла лишь молить, чтобы она запомнила все мои слова, все рассказанные мною сказки, и надеяться, что когда-нибудь эти истории станут для нее утешением.

– Где бы мы ни находились, небо над нами будет общим. И мы всегда сможем отыскать друг друга в одном созвездии.

Гаури шмыгнула носом:

– В каком?

– Самом прекрасном. – Я указала на сходящиеся под слабым углом звезды. Возможно, я ненавидела прочие, но не это одинокое скопление огней, словно отстранившееся от остальных. – Одинокая Звезда. Вот наше созвездие. Легенда гласит, будто его создал тот же небесный архитектор, что построил золотой город Ланку.

– Взаправду золотой? – уточнила Гаури. – Наверное, туда я тоже наведаюсь.

Я рассмеялась и обняла ее в последний раз. Так было лучше, лучше уйти, не прощаясь. Закрыв за ней дверь, я вернулась к кучам одежды – распускать края сари и прорезать прорехи в шелке. Мне ведь нужно было слиться с толпой, когда попаду в город.

В голову закрались сомнения. Выбраться из гарема – не проблема, а вот дальше… Я провела немало часов над святилищем отца, слушая и наблюдая. Но какие бы тайные надежды я ни питала все эти годы – стать значимой в глазах двора, править, говорить так, чтобы слушали, а не бормотать под нос, – теперь они лежали на дне моего сознания, измученные и растоптанные. Если я уйду, то всю жизнь проведу в бегах. Или, может, меня даже искать не будут. И то, и то – незавидная участь.

Внезапно крошечные дии, озарявшие мои покои, разом погасли. Казалось, даже луна укрылась за черной завесой, погрузив комнату в кромешный мрак. Я слепо шарила по полу, как вдруг замерла, заслышав скрежет.

Рядом кто-то был.

– Гаури? – позвала я.

Сердце пустилось вскачь. Я двинулась вдоль стены, и по полу вновь что-то царапнуло – будто лезвие. Задыхаясь от паники, я вглядывалась во тьму, затопившую комнату. И вела руками по полкам, надеясь найти что-нибудь острое, но пальцы касались лишь отполированного дерева.

– Кто здесь? Покажись! – Я изо всех сил пыталась скрыть дрожь в голосе. – Не смотри на меня из тени, точно трус.

Из центра комнаты донесся леденящий хохот. Высокий. Женский. Я нахмурилась. «Одна из жен? Нет. Им негде взять оружие. А даже если удалось, как бы они научились с ним обращаться?»

– Разве так положено встречать меня после стольких лет? – произнес голос.

Сердце мое сжалось. Этот голос жил собственной жизнью и пробуждал некий скрытый опыт в глубинах моего разума. Легкий гул узнавания. Я невольно подалась на звук.

– Чего ты хочешь? Покажись, или я вызову стражу.

Женщина засмеялась, и у меня закололо ладони.

– Ну давай, попробуй.

И я попробовала. Но не смогла издать ни звука. Сколько ни напрягалась – воздух звенел тишиной. Тьма поглощала мои крики, и только бешеный стук моего сердца порой прорывался на поверхность.

– До сего дня я понятия не имела, куда ты отправилась. Странно, как мужчины порой невольно приносят пользу, – прорычала женщина.