И не успела высказать всего, что было у нее на сердце. Вдруг в комнате полыхнуло — и в следующее мгновение перед донельзя удивленным драконом сидела обнаженная «полноразмерная» Фелисия. Фея стала обычного человеческого роста, золотые кудряшки по-прежнему обрамляли очаровательное личико, спускаясь завитками на плечи и спину, пухлые губы дрожали от потрясения, голубые глаза сияли любовью и счастьем. Она попыталась прикрыть полную красивую грудь руками — увы, кукольная одежка не выросла вместе с хозяйкой и цветными лоскутками валялась на ковре. За спиной большой феи трепетали подросшие солнечные крылья, придавая и ей и помещению праздничный вид.

Круглыми, изумленными глазами Фелисия осмотрела себя — такую неожиданно огромную, высокую, наверное, как настоящую человеческую девушку, если бы не крылья. А потом удивленно прошептала, глядя на Ледрига:

— Это что, я стала джином? А это надолго?

Дракон осторожно и неторопливо, ну прямо как зверь на охоте, приблизился к своему сокровищу. Неуловимый рывок — и вот смущенная фея в его руках и на коленях.

— Нет, я лишь два дня назад нашел нужную книгу, где сказано, что смески фей и джинов — это редкое исключение. Боги таким детям даруют одно-единственное чудо. Они не могут исполнять чужие желания, не будучи настоящими джинами, но одно желание того, кого по-настоящему полюбят, — в силах. Ты исполнила мое желание и отныне останешься такой навсегда!

— Так это я?! — потрясенно распахнула глаза фея.

— Ты, родная, — счастливо рассмеялся Ледриг. — Ты меня истинно любишь, поэтому свершилось чудо, а я боялся. Боги, как же сильно я боялся, что надоем тебе и ты покинешь меня. Что моя любовь не нужна тебе, ведь ты такая юная, красивая, свободная. Весь мир у твоих ног! Зачем тебе столетний замерзающий огромный дракон?

Феля, напрочь забыв о том, что голая, от переизбытка чувств притиснулась к Ледригу, обняла его и расплакалась:

— Я люблю тебя с первого взгляда! Ты — все, что мне нужно в жизни! Ты мое счастье!

После сладостного признания своего сокровища чувства настолько захлестнули Ледрига, что он не выдержал. Жадно накрыл губами губы Фелисии, оглаживал ее желанное тело, касался каждого кусочка ее кожи. Влюбленные стремились к единению, хотели испытать все, о чем мечтали, чем горели.

На мягкой меховой шкуре у горящего очага Ледриг наконец сделал Фелисию своей. И когда забрезжило утро нового года, на тонких девичьих запястьях Фелисии и на широких и крепких Ледрига засветились брачные браслеты. Солнце вовсю играло на заснеженных шапках городских крыш, когда счастливые молодожены спешили в Храм Всех Богов, чтобы выразить высшим свою благодарность и завершить ритуал единения.

Фелисия хихикала, разглядывая на себе слишком большой мужской плащ, когда на руках любимого покидала храм. Теперь она жена перед людьми и перед богами, никто не в силах разрушить их союз. Ледриг — ее, а она — его.

— Любимая, похоже, нам снова пора заглянуть в ателье! — смеясь, закружил Фелисию супруг.

— Да, похоже, с тобой хоть куда! — смеялась новобрачная, вспоминая, как пришлось, закутавшись в покрывало, просить платье у потрясенной Клары.

Между ними этой ночью не осталась никаких секретов, и страсть, и любовь горели ярче солнца, а Фелисия, Ледриг свято верил, навсегда останется чистой и доброй, настоящим светлячком.

— Моя Фелисия, — хрипловато шептал он ей на ушко, а зверь в нем поддакивал: — Наше сокровище-е…

Теперь ему не страшен лютый холод одиночества, ведь отныне он женатый, влюбленный и горячо любимый дракон! Это ли не чудо!

Эпилог

Весь королевский дворец жужжит, как растревоженное осиное гнездо. Сегодня новогодний бал, в Большой парадной зале красуются и раскланиваются разодетые в пух и прах аристократы, сбиваются с ног слуги в новеньких ливреях. Множество горящих фонарей и гирлянд создают атмосферу праздника. Тосты, танцы, поздравления и приветствия…