Когда Алекс потянулся к дверной ручке, она завела мотор, чувствуя благодарность за то, что заверение Фредди Бейтмана, что его автомобиль всегда заводится с первого раза, оказалось правдой. Она резко развернулась и сбила бы Алекса, если бы тот не отскочил в сторону. Пен не вполне понимала, что делает, и знала, что оставить Алекса здесь, на краю темного болота, было жестоко, но в ее сердце больше не осталось места для жалости, потому что ее сердце было мертвым.

* * *

Алекс смотрел, как автомобиль Пен быстро удаляется от него, раскидывая колесами гравий и со скрипом выезжая на главную дорогу. Он слышал рев двигателя машины, которая все ускорялась, исчезая вдали на Брайтон-роуд.

Он тяжело вздохнул. Он причинил ей ужасную боль, но знал теперь, что причинил бы ей гораздо больше боли в последующие совместные годы жизни.

Окоченев от холода, Алекс дошел до местного гаража и нанял там кого-то, чтобы его отвезли в Ардингли. Через пару часов он был уже дома и сидел на пне у ворот Ларксфелла, пытаясь хоть немного разобраться в себе. В доме было тихо. Насколько он понял, дома была только мать, но вдруг в окнах начал загораться свет, и он увидел тени людей. Алекс встал, только теперь понимая, как онемела его спина от холода, а пораненное лицо щипало на морозе.

Он осторожно подошел, выбрав одну из многочисленных боковых дверей, но оказалось, что Брэмсон уже запер дом на ночь. Он обошел вокруг здания и постучал в окно, где старая миссис Дир наливала воду в чайник.

– Почему ты еще не спишь, дорогая? – ласково сказал он, обнимая ее.

– О, господин Лекс, слава богу, что вы вернулись, сэр. Произошло нечто ужасное.

Он нахмурился.

– Что?

– Я не знаю. Брэмсон разговаривал с полицией. Насколько я поняла, они сейчас едут сюда.

– Полиция… – пробормотал Алекс. Кивнул миссис Дир, которая была слишком обеспокоена, чтобы заметить его опухший глаз, и бросился вверх, перескакивая сразу через две ступеньки.

Он вошел в дверь для прислуги и оказался в холле, где его мать встревоженно разговаривала с Брэмсоном.

– Лекс! О, слава богу! – Мать заплакала.

Алекс подошел к ней.

– Мама, что случилось?

– Я думала, ты тоже был там, – прорыдала она, стараясь побыстрее взять себя в руки. – Брэмсон…

Дворецкий откашлялся.

– Господин Лекс, произошел ужасный несчастный случай. С… с мисс Обри-Финч.

– Пен, – произнес он, у него зашевелилось ужасное предчувствие. – Она жива? – У него пересохло во рту.

– Мы не знаем, – сказал Брэмсон. – В полиции не смогли нам сказать. Они сейчас едут сюда.

У Алекса ком встал в горле. В голове пронесся вихрь мыслей.

– Что с ее родителями? Они еще в Риме?

– Да. Вернутся в конце недели, – подтвердила Сесили. – Полиция позвонила нам из-за тебя.

Алекс потер лоб, боясь узнать правду и ненавидя себя за то, что принимал в этом участие. Это было похоже на нескончаемый кошмар.

– Таким образом, ничего не известно?

– Произошел несчастный случай – это все, что мы знаем, сэр, – сказал Брэмсон. – Госпожа Уинтер, вам лучше присесть к огню. Миссис Дир поставила чайник. Вам принести лед, мистер Алекс? – Брэмсон кивнул на синяк Алекса, но тот покачал головой.

Они перешли в гостиную.

– Я сам, Брэмсон, – сказал Алекс, взяв кочергу и вороша угли в камине. Он почувствовал себя лучше, занявшись делом.

– Мы уже легли спать, – пробормотала мать. – Посмотри на меня, я в ночной рубашке!

Алекс вспомнил, в каком состоянии была Пен, с какой скоростью она помчалась по Брайтон-роуд на машине, с которой плохо была знакома, и у него заколотилось сердце в ужасе от осознания того, что это его вина.

– Мама, пока мы ждем новостей, я должен тебе кое-что рассказать.

Она посмотрела на него, в ее взгляде теперь, когда она знала, что он в безопасности, уже не было нежности.