Бамперы всмятку? Обычно полиция как-то помягче выражается, удивляется Саана и отпивает немного кофе. Фу, совсем остыл. Тем не менее она делает еще глоток. Вот так простые люди узнают об авариях, о чьих-то трагедиях, думает Саана, возвращая чашку на стол.

Спустя неделю стало понятно, что заняться в Хартоле решительно нечем. И замечательно, этого-то она и хотела — чистой праздности в месте, где можно просто идиллически существовать и предаваться размышлениям. Однако сейчас, размышляя, Саана разочаровывается в себе, такой никчемной и ленивой. Она устраивается на 80-сантиметровой кровати в тетиной комнате для гостей и таращится на потолок. И мало-помалу, как бы ненароком, проваливается в безмятежный сон.

— Саана, просыпайся, — шепчет тетя Инкери и настойчиво ее тормошит. — Поверь, за столько дней сна ты уже оправилась и от похмелья, и от всех своих проблем. За семь, если быть точной. Сегодня действуем так: берем из амбара велосипеды и совершаем официальную велоэкскурсию по Хартоле, — говорит тетя и смеется, наблюдая детское недовольство на Саанином лице. Уже три часа дня. Тетя считает, что самое время выйти на какой-то активный диалог с Хартолой. Вспомнить, как Саана носилась тут летом. Погулять, размяться, поработать. Кто угодно закиснет, если будет целыми днями вылеживаться. Тетя уверена, что Саана уже и сама скучает по физическому труду — просто стесняется в этом признаться. Так что Инкери все сама организует и устроит ей регулярный моцион. Нечего тут сидеть сиднем в четырех стенах, когда лето на дворе.

— Давай для начала отдохнем на садовых качелях, — продолжает убалтывать тетя, и Саана понемногу оживает. — Можем взять с собой немного винца. Как тебе такое? — Тетина рука ложится Саане на плечо.

— Да, отлично, — улыбается в ответ Саана, и тетя отправляется за бокалами. Инкери всегда знает, за какую веревочку потянуть. Наполнив вином два модернистских бокала Саары Хопеа[8] на зеленой ножке, тетя ласково поглаживает Саану по щеке.

— Какое счастье, что ты здесь, — говорит она.

— Какое счастье приехать сюда, — отвечает Саана. Тетина рука приятно холодит щеку и странным образом успокаивает.

— Дела-то твои как? — спрашивает тетя.

— В целом неплохо, — отвечает Саана. — Увольнение было неожиданным, но это и к лучшему, наверное, что все так сложилось. Можно немного передохнуть. Последние пару лет я пахала как заведенная. В свободное время удавалось разве что на улицу выйти, глотнуть воздуха, — признается Саана и отпивает немного вина. В меру прохладное, в меру сухое — оно идеально.

— Как на личном фронте? — лукаво поглядывая, интересуется тетя.

— Никак, — говорит Саана. — Я со всех точек зрения сложный случай, — она смеется и поднимает бокал: за стабильность.

— Знаешь, это еще как посмотреть. Иной раз выбрать уединение куда мудрее, чем терпеть кого-то рядом, лишь бы этот кто-то был. Конечно, это не каждому под силу, тут смелость нужна, — говорит тетя, подливая обеим еще вина. — Но если чему меня жизнь и научила, так это тому, что, когда встречаешь своего человека, сразу перестаешь гадать и сомневаться. Тебе просто все ясно как божий день, — говорит тетя. Они любуются двором, уютно устроившись на садовых качелях. — Видимо, твой человек еще где-то бродит.

Саане нравится такой ход мыслей, она отталкивается от земли, чтобы сильнее раскачаться. Цветут тетины летние розы, спутницы Юханнуса[9]. Rosa pimpinellifolia. Будь воля Сааны, просидела бы весь вечер вот так, на качелях, разглядывая розовые кустики.

— А у тебя был такой человек, чтоб все ясно как божий день? — спрашивает Саана и хитро подмигивает тете.

Взгляд Инкери бесцельно блуждает по двору, пока она не переводит его обратно на бокал. Спустя мгновение, неожиданно для Сааны, тетя отвечает:

— Была парочка таких, но ничего толкового в итоге не вышло.