Само здание, забор и деревья вокруг тоже были покрыты паутиной, где-то реже, где-то плотнее. Может, это для чего-то и нужно Гнезду, но мне кажется, случайные обрывки прицепились и разрослись, а Изменённым всё равно.

Ничего ужасного снаружи не было. Никаких разрезанных тел, убитых стражей, следов боя. Разве что… Дарина не ошиблась, едва-едва пахло горелым.

Я вдруг подумал, что Дарина с Наськой вряд ли отсутствовали в Гнезде больше часа. Сколько времени-то ушло, чтобы дойти до Комка, получить заказанный товар, поболтать со мной и вернуться? Да нет, меньше. Полчаса! И вот за эти тридцать минут кто-то в центре Москвы уничтожил двести Изменённых? Без тяжелой техники и вооружения (а иначе и разрушений было бы больше, и народ в сотне метрах не пьянствовал бы).

Пришла толпа бойцов с мечами и порубила всех? Никогда не поверю. Даже мелкая куколка сможет побить взрослого мужика, что уж про жниц и стражей говорить!

— Дарина, ты уверена, что все погибли? — спросил я.

— Я их не чувствую, — ответила жница.

И я наконец-то уловил в её голосе эмоции. Да она на взводе была, едва не кричала! Просто у Изменённых со второй фазы чувства не сильно-то проявляются.

— Давай посмотрим, — быстро сказал я. — Вдруг есть живые?

— Держись за мной, — повторила Дарина. И пошла к входу.

Здесь забора не было, зато паутина наросла огромными клоками, похоронив под собой бетонные стены. Сквозь неё едва-едва золотились буквы «МИНИ… КУЛЬТ… СИЙ… ОЙ…» и краешек герба. Стеклянная стена и двери оставались чистыми, к стеклу паутина липла плохо. Изнутри шёл слабый свет.

— Мы войдём, — сказала Дарина. — Если я скажу «беги» — ты убегаешь, не задерживаясь. Позови помощь от людей.

— Ладно.

Я уже говорил, что не собираюсь быть героем?

Но пистолет я всё же достал. Дарина искоса на него глянула, но ничего не сказала. Подошла к дверям, медленно приоткрыла. Вошла.

Я за ней.

Внутри паутины не было, но вряд ли фойе министерства так выглядело в старые времена, когда тут развивали культуру. Стены сплошь покрыты коврами, самыми разными, как лоскутное одеяло! С пола до потолка! Паркетный пол тоже закрывали ковры, от самых простеньких и до огромных, роскошных на вид. Откуда только натаскали? И зачем?

Мебели тут не осталось никакой. Весь здоровый зал сложной формы превратился в мягкую затейливую шкатулку. Только потолок с хрустальными люстрами выглядел строго и официально, хотя все блескучки на люстрах давным-давно покрылись слоем пыли. Лампочки горели через одну… в общем, с улицы и то света было больше.

Пахло пряным и терпким, от Изменённых порой чувствуешь такой запах. Наверное, так пахнет само Гнездо. Но было и ещё что-то… неприятное…

Я вначале никого не заметил. Но Дарина быстро шагнула вперёд, наклонилась — и я увидел распластавшуюся на ковре жницу. Её чёрный костюм почти слился с тёмным ковром.

А может, ковёр и не был раньше тёмным — до того, как впитал кровь. Жнице отрубили руки и голову. Судя по тому, как аккуратно лежали части тела, вначале заставили опуститься навзничь или прижали к полу, а потом заживо расчленили…

Я отвернулся, смотреть на это не хотелось.

И увидел ещё одну Изменённую — куколку, чуть старше Наськи. Тоже зарубленную, я не стал приглядываться к деталям.

Дарина вернулась ко мне. Лицо её совершенно ничего не выражало, но голос дрожал.

— Четверо. Двое стражей, жница и куколка, — сказала она. — На входе дежурили трое стражей, третья была та, что я нашла в переулке.

Я двух убитых стражей не заметил, но любопытствовать не стал. Спросил:

— Неужели третья так испугалась, что бросила гнездо и убежала?

Дарина покачала головой:

— Нет. Она знала, что я с Наськой ушла за мутагеном. Побежала в нашу сторону, чтобы предупредить. Это значит, она понимала, что Гнездо обречено.