И душой, и телом…

Она жадно ловила воздух ртом, когда не хватало дыхания, пленяла мягкими стонами и призывной дрожью тела. Даря ей удовольствие, я сам получал кайф — самый глубокий, самый острый из всех. Он словно эхом разносился по моему телу, и пусть я отодвигал свой финал насколько мог, мысленно, вместе с ней финишировал раз десять, не меньше!

Напряжение возрастало с каждой секундой.

Дыхание? К черту его, мы с Василисой давно задыхались и дышали поцелуями, словно в любимых губах кислорода было больше, чем в разгоряченном воздухе спальни.

Не переставали целоваться, даже когда сердце пошло в отказ от выбранного темпа, закоротило, забилось на предельной частоте. Наши языки продолжали сплетаться, а тела колебались навстречу друг другу с громкими звуками.

Удовольствия стало слишком много — буквально каждая клеточка тела на разрыв. Натянутый узел предвкушения заплелся до невозможности и завибрировал, мощными пульсациями выдавая порции экстаза. Это состояние было сильное и мощное, тело словно расплавилось, превратилось в поток, конечной целью которого была она, и она, уверен, чувствовала тоже самое, потому что пик был обоюдным.

Волны гуляли по телу так долго, словно минуты превратились в часы.

Сладко-остро по коже ползли мурашки.

Хватило сил только на один поцелуй — затяжной и глубокий, а потом мы уснули, обнимая друг друга.

* * *

Василиса

Следующее утро наступило очень поздно для меня. Я проснулась ближе к полудню, в руках любимого. Так хорошо и крепко я давно уже не высыпалась, а бонусом при пробуждении стали приятные ласковые поцелуи, откровенный флирт и горячий интим… Можно ли придумать утро идеальнее?

Я приняла душ и вернулась в спальню. Возле кровати стояла огромная корзина цветов, а Кирилл полулежал на кровати рядом со столиком для завтрака.

— Соблазнение, как по учебнику! — не смогла удержаться от улыбки.

Крестовский взял рожок, щедро обмакнул его в сгущенное молоко и начал поглощать с аппетитом.

— Скажи, что сработало, умоляю? — попросил с набитым ртом. — Я умираю с голоду. Присоединяйся или я съем все до последней крошки. Сам.

— Охотно.

Было уже поздно. Мы завтракали вдвоем, шутили и целовались, как беззаботные влюбленные. Знала, что у нас есть дети, но не испытывала ни малейшего угрызения совести за то, что сейчас они были не с нами. Тревоги тоже не было. Я просто чувствовала интуитивно, что с сынишкой и с моей девочкой все хорошо. Бусинка же моя девочка, подумала я ревностно, не желая отдавать ее больше Адель ни на минутку! Может быть, она и родила малышку, но ее настоящей мамой стала я, и я была намерена снова завоевать это звание в глазах Агни.

— Тебе нравится наш дом? — задал вопрос Кирилл.

— Да, очень.

— Если что-то не устраивает, скажи. Мигом переделаем или подыщем другое место, — предложил миллиардер. — Помни, в средствах мы не стеснены.

Мне понравилось, как он сказал «мы».

За прошедшие годы Крестовский сильно повзрослел и избавился от эгоцентричного «я», впустив меня в свою жизнь и, уверена, в свое сердце — тоже.

— Думаю, нам стоит вместе с Миром подумать об оформлении его комнаты.

— Отличная идея. Позавтракаем, заберем детишек от Савицкого. Надеюсь, наши рыжики не разнесли Алексу дом! — рассмеялся Крестовский приятным смехом, от которого у меня внутри все завибрировало и снова возникло сильное желание.

Я торопливо доела свой круассан и переставила столик на тумбу, развязав полы на халате, обнаженной легла под простыни.

— Скажи, Кирилл, а ты уже не голоден?

Он мгновенно отложил недоеденный рожок в сторону и стряхнул крошки на пол.

— По тебе я всегда голоден! — отозвался немедленно и впился в мои губы требовательным поцелуем, сделав наше первое совместное утро в новой жизни еще ярче, полнее и прекраснее…

* * *