– Кто-нибудь говорил вам, как вы красивы?

Какое-то время она смотрела на пустую раковину устрицы, затем подняла на него взгляд.

– Да… в том числе и доктор Фосдик.

Паттерсон взялся за другую устрицу.

– Действительно… я забыл про доктора Фосдика… Так вот, миссис Морели-Джонсон наполовину слепа, но что-то она все-таки видит. И завтра, при встрече с ней, вы должны выглядеть как можно проще.

– Я увижусь с ней завтра?

– В одиннадцать часов, и, пожалуйста, не опаздывайте. Точность – ее пунктик.

Ели они молча. Паттерсон изредка поглядывал на Шейлу. Но бесстрастное лицо ничем не выдавало ее мысли. Они покончили с устрицами, пришедший официант забрал грязные тарелки. Паттерсон занервничал. А вдруг она фригидна? Но как-то не верилось. Наоборот, по всему выходило, что огня в ней хватало. Но она никак не реагировала на его обаяние. Он это чувствовал. Ее не трогала его улыбка. А ведь эта улыбка в прошлом позволила ему одержать немало побед. Официант тем временем принес рыбный пирог.

Вновь они молча принялись за еду.

– Действительно объеденье, – на этот раз первой заговорила Шейла.

– Я знал, что вам понравится. – Паттерсон подхватил вилкой кусочек пирога. – Я рассказал ей о вас. Как я и ожидал, она очень оживилась, узнав, что вы – дочь Генри Олдхилла. Но потом добавила: «Она, должно быть, еще ребенок». Я возразил, что вам тридцать восемь, и упомянул о вашей травмированной руке. «Но почему столь юная особа хочет присматривать за такой старухой, как я?» – спросила она. Тут меня осенило. – Паттерсон улыбнулся, довольный собой. – Я сказал, что вы всегда восхищались ее игрой, ставили ее выше Майры Хесс и почитаете за честь помогать ей.

– Вы сказали правду, – заметила Шейла. – Действительно, я считаю за честь хоть чем-то помочь ей и вновь услышать, как она играет.

Паттерсон сосредоточенно разрезал хвост омара. Эта женщина озадачивала его. То ли она говорит серьезно, то ли подтрунивает над ним. Неужели она не понимает, что за все труды должна отблагодарить его в постели? Или действительно воображает, что по горло занятый заместитель управляющего банком взвалит на себя новую ношу и угостит ее дорогим обедом, ничего не ожидая взамен, за исключением слов благодарности?

– Да, ей это понравилось. – Омар просто таял во рту. – Итак, она хочет вас видеть. Кстати, она спросила, не нашел ли я кого-то еще, и я ответил, что такая женщина у меня есть, на случай, если она сочтет вас слишком молодой. – Он посмотрел на Шейлу, ожидая ее реакции, но та продолжала есть рыбный пирог, словно и не поняла, что ее строптивость может быть наказана. – Видите ли, мисс Олдхилл, дело это довольно тонкое. Мне нельзя терять доверие миссис Морели-Джонсон. Сами понимаете, банк не может разбрасываться такими клиентами. И я обязан подстраховаться запасным вариантом. Надо отметить, ваша соперница в большей степени соответствует требованиям миссис Морели-Джонсон. У нее обширный опыт, и ей пятьдесят пять лет. Миссис Морели-Джонсон встретится с ней в десять утра. С вами – в одиннадцать. Потом она примет решение.

Шейла кивнула:

– Конечно. – Этот холодный, сдержанный тон всегда так раздражал Хэммета. – Я понимаю.

Они доели пирог, и Паттерсон дернул шнур колокольчика, вызывая официанта.

– Десерты тут превосходные. Клубничный шербет…

– Мне только кофе, пожалуйста.

– Два кофе, – сказал Паттерсон официанту, пока тот убирал грязную посуду, потом вытащил из кармана тяжелый золотой портсигар, еще один подарок миссис Морели-Джонсон, и предложил Шейле сигарету.

Они закурили, официант накрыл стол для кофе и снова оставил их вдвоем.

– Мистер Паттерсон, что, по-вашему, мне следует сделать, чтобы выглядеть менее привлекательной?

Паттерсон изучающе посмотрел на нее.

– Изменить прическу. Никакой косметики. Наденьте что-нибудь темное. Юбка должна быть ниже колен. Никаких высоких каблуков.