Старший инспектор, занимавшийся делом Потрошителя с самого начала, перевернул конверт и взглянул на охраняющую документ печать. При виде двух одинаковых, глядящих друг на друга львов Эбберлайн на секунду прикрыл глаза. Потом открыл их и быстро сломал сургуч. Вынул из конверта единственный лист бумаги и прочел сообщение. Оно было кратким и деловым.

Старший инспектор Фредерик Эбберлайн!

По прочтении сего приказа вам надлежит оказывать полное содействие полковнику моей верной Черной стражи [1] Альберту Стэнли в вопросах, касающихся происшествий в Уайтчепеле. Для полной ясности добавлю, что вам надлежит снабжать полковника всеми сведениями относительно тех двух дел, которыми вы занимаетесь. Его распоряжения можно считать моими и правительства ее величества.

Ее королевское величество

Виктория.

Прочтя текст на превосходной бумаге, полицейский сложил листок и вложил его в конверт. Хотел было положить письмо во внутренний карман пиджака, однако невысокий человек, стоявший рядом с полковником, протянул руку и взял приказ из пальцев инспектора. Затем положил его себе во внутренний карман.

– Прошу прощения, инспектор, но это письмо предназначалось только для ваших глаз. Не сообщайте ничего коллегам – официально ее величество не требовала от вас сотрудничать с вооруженными силами. Вы не читали этого письма и даже не видели его. Это понятно?

Эбберлайн не ответил. Свирепо посмотрел на высокого человека перед собой.

– Итак, что существенного вы можете сказать относительно обстоятельств, окружающих эту последнюю жертву? – спросил полковник.

Эбберлайн, наконец, пришел к выводу, что находится в безвыходном положении. Двух стоящих перед ним людей он с самого начала видел на месте каждого совершенного Потрошителем преступления. Они появлялись, смотрели, слушали и затем исчезали, будь то день или ночь.

– Qui pro quo, полковник, – или баш на баш, как говорится; почему бы вам не сказать мне, что, собственно, натворила армия ее величества в Уайтчепеле? Не пытайтесь это отрицать – по глазам вижу, что это так. Я достаточно долго служу в полиции и способен такое понять. А теперь мои подозрения подтвердила сама королева. Что вы спустили с цепи в моем городе?

Полковник не ответил, потом отвернулся от трупа, который грузили на шаткую телегу, и вновь переключился на старшего инспектора. Впился взглядом в глаза Эбберлайна.

– Инспектор, армии нет никаких дел до этих происшествий. Королеве тоже нет до них никакого дела. Может быть, вы сумеете это запомнить, если хотите… ну, если хотите жить. Это способно оказаться значительно выше вашего профессионального и политического уровня. А теперь, пожалуйста, поговорим о месте преступления. Самое главное – была ли эта бедняжка… как бы выразиться… была ли она лишена чего-то, о чем газетчики никогда не узнают?

Эбберлайн расслышал неприкрытую суровость в последних словах и сделал выбор – в пользу самосохранения. Достал из кармана маленький блокнот и просмотрел последние пять исписанных страниц.

– Мэри Келли, проститутка. Тело обнаружил этим утром помощник домовладельца. Возраст двадцать пять лет. Ее последний раз видели, точнее, слышали, в час ночи. Соседка слышала из ее комнаты обрывки песни. Потом ничего.

– Песни?! – полковник перевел взгляд с Эбберлайна на дом. – Это совершенно не вяжется с характером того, кто нам нужен, так ведь, инспектор?

У Эбберлайна не было ни малейшего желания продолжать чтение своих записей.

– У нас впервые будут фотографии жертвы на месте преступления.

– Отлично, я жду отправки в мой кабинет копий, как только они будут готовы!

Эбберлайн снова ничего не ответил полковнику.