Когда за ней закрылась дверь, я замерла, пытаясь понять, что это сейчас было. Здравый смысл подсказывал, что такие существа нереальны, но я ведь видела её своими глазами! И поднос на столе подсказывал, что кто-то в комнате всё-таки был. Он выглядел таким обычным и настоящим. К тому же пить очень хотелось, потому я осторожно, словно под полом тут текла лава, встала и для начала всё же дошла до двери. Проверила: заперта. Вот это уже нехорошо.

Что ж, вряд ли у меня найдутся силы её выломать, ключа поблизости нигде не видно, а потому придётся просто дождаться того, кто мне хоть что-то объяснит.

Я вернулась к столу, решив, что перекусить вовсе не будет лишним. На запах и вкус чай оказался вполне привычным, травяным и, кажется, слегка бодрящим, потому что всего через пару глотков мысли прояснились и в голове завертелись пути решения ситуации, в которой я оказалась. Но скоро пришлось признать, что знания мои о ней слишком малы, чтобы вообще что-либо решать. Потому я подошла к окну и просто огляделась. Это и правда был замок: каменная кладка, внизу вымощенная массивной плиткой площадка с уходящими от неё в стороны лучами тропинок, что терялись в густом, буйно цветущем саду. Похоже, тут разгар весны или лета, а значит, я где-то в другом полушарии — как минимум. Дальше, за высокой гранитной стеной — только непроглядный лес, который застилал всё вокруг кудрявыми кронами, словно густо натыканная капуста брокколи. И всё те же ужасающе прекрасные горы вдалеке. Удивительно.

Отпивая понемногу чай из довольно солидной по размерам чашки, я то и дело прикасалась к ткани сорочки: надо бы найти свою одежду. Она ведь должна быть где-то здесь?

Обыскав всю комнату и заглянув в каждый шкаф и сундук, которых здесь оказалось целых три штуки, я поняла, что эта сорочка — пока единственный доступный мне наряд. И правда ведь, словно в клинике какой оказалась.

Больше ничего обыск предоставленных мне покоев не дал. Чай оказался выпит, чудесные печенья с какими-то цукатами, которые обнаружились под одной из крышечек в вазочке — съедены. И мои идеи насчёт того, что делать дальше, иссякли.

Но как будто кто-то только и ждал, пока я окажусь в окончательном и бесповоротном тупике: за дверью раздались уверенные шаги и тихие голоса. Один из них женский, другой — явно заискивающий — мужской. Я, ожидая, когда же уже кто-то зайдёт и объяснит мне, в чём дело, присела в кресло у окна, прямо-таки поражаясь своей невозмутимости. Да смысл сейчас психовать? Никто, кажется, пока ничем мне не вредит. Даже чаем не отравили.

Тихо брякнул ключ в замочной скважине, и в комнату прошествовала высокая суховатая женщина такого строгого и ухоженного вида, что ей позавидовала бы моя начальница Инесса — та ещё повёрнутая на своей внешности стерва. К счастью, незнакомка выглядела вполне по-человечески, что, впрочем, заставило меня усомниться в том, что служанка мне всё же не померещилась.

Серебристо-серого цвета шёлковое платье подчёркивало благородную бледность кожи женщины, белые — но не седые — волосы ниспадали мягкими, идеально уложенными волнами на слегка костлявые плечи. И когда я присмотрелась к ней внимательнее, всё же поняла, что в её облике есть нечто нечеловеческое: поразительно синие глаза, цвет и и сияние которых вряд ли можно было бы списать на линзы. Как у белых ходоков в “Игре престолов”. Внутри снова заворочалось ледяное беспокойство. И всё же, куда меня угораздило вляпаться?

Женщина, ещё не произнеся и слова, прошествовала дальше в покои, а за ней показался уже не столь царственный мужчина лет сорока с хвостиком. Такой компактный и насыщенный по сравнению с дамой, которую сопровождал, будто нарисованный густой чёрной краской. Невысокий, крепкий, темноволосый с быстрым внимательным взглядом, который мгновенно оценил меня всю с головы до ног, едва коснувшись.

— Добрый день, лэни, — вежливо кивнул он.