— Но, может, ты всё-таки подумаешь? Я не хочу начинать правление с введения новых налогов и увеличения поборов.

— Ну и задачки у тебя. Как пополнить казну без новых налогов и поборов? Тебе не кажется, что это взаимоисключающие условия?

— Но всё-таки? Пусть будет новый налог, но не очень обременительный. Такой, чтобы люди могли его выплачивать. Пусть не сразу, путь постепенно…

— Тайрен, у тебя для этого есть целое Земельное министерство, неужели там ничего не могут придумать?

— Они думают денно и нощно, но ведь ещё одна голова не помешает, верно? Считай, что я сейчас карп в сухой колее.

Ну да, и предполагается, что помочь тебе так же просто, как отнести карпа в воду. Я честно задумалась, но в мою столь им ценимую голову ничего путного не приходило.

— Я уж думаю, не попробовать ли твой метод… — добавил он.

— Какой?

— Объявить свободу торговли. Ты говорила, что государству оно на пользу.

— В целом да, — признала я. — Но, Тайрен, если ты её объявишь, в первое время станет не лучше, а хуже. Торговцы обрадуются и кинутся собирать раковины и нефрит[1], и народ ещё восплачет по тем временам, когда эти сквалыги знали своё место. Народ бы в любом случае восплакал, но раньше у государства хотя бы был какой-никакой запас прочности. А в такие времена, как наши, свободу торговли порой возникает необходимость прикрутить. Уж слишком легко ею злоупотребить, пользуясь отчаянным положением людей. Я думаю, сперва следует навести в империи порядок, и лишь потом выпускать лошадей из упряжки, и то, наверное, не сразу, а постепенно.

Тайрен кивнул, однако видно было, что его мысль уже заработала. Он вскочил и зашагал по комнате, прикусывая губы, а потом остановился и посмотрел на меня:

— А что, если даровать свободу не всем, а лишь некоторым? Самым богатым, за хорошую цену? Мой дед давал ранги за снабжение, я буду давать право торговать по всей стране без ограничений, любыми товарами в любом объёме! Ну, или почти любыми. Придворные уже заплатили, теперь пусть торгаши растрясут кубышки — я уверен, у многих куда больше денег, чем они указывают в отчётах.

— А попробуй, — одобрила я. — Если лишь некоторым, и не пускать это дело на самотёк, особого вреда, будем надеяться, они не причинят. Тем более что у занимающихся контрабандой все каналы поставок и сбыта уже должны быть налажены, пусть вылезают из тени.

— Но, боюсь, свои доходы они будут занижать, как и прежде, — вздохнул император.

— Они так и так их занижают, пусть хоть разово заплатят. И… может быть… — я помолчала, обдумывая внезапно возникшую идею. — Может быть, попробовать ввести гербовую бумагу?

— А что это?

— Это в моей стране когда-то было — такая специальная бумага с гербом, стоившая дороже обычной, и все денежные документы, все сделки, все завещания и прочее можно было писать только на ней. Получалось, что любая сделка сразу же облагалась налогом — небольшим, но постоянным.

— У нас сделки заключаются не на бумаге. Для этого использую бирки.

— Хорошо, пусть будут гербовые бирки. Сделай их дешёвыми, чтобы люди могли их покупать без особого труда, даже небогатые. И можно ещё сделать цену… — я запнулась, не найдя эквивалента слову "прогрессивный". — Можно как у торговцев — чем крупнее сделка, тем дороже бирка. Если человек покупает, скажем, дом за тысячу таэлей, уж как-нибудь и дополнительный таэль на бирку найдёт.

— Хм, — Тайрен задумчиво постучал пальцем по подбородку. — Что-то в этом есть. Но, боюсь, большинство предпочтёт вообще отказаться от бирок, чем платить за них.