На корабле был уже знакомый мне симулятор для отработки боевых действий. Как только мы отправились в полет, и доктор Белинский подтвердил мое выздоровление, Ноа и Джек с особым рвением взялись за мою подготовку, уделяя ей не менее трех часов в день. Я вымоталась до предела, но стоически терпела повышенную нагрузку, так как знала, что парни мне не желают зла. К сожалению, в силу моего нового статуса Рей не мог быть моим личным наставником. Совет решил, что он на тренировках может относиться ко мне более снисходительно, чем к остальным. С ним я виделась только во время обеда. Обычно мы разговаривали о текущих делах, избегая личных тем. Таковы были правила. В этой миссии на нашей одежде были установлены небольшие, величиной с пуговицу, камеры. Они фиксировали все наши действия и разговоры. Таким образом совет отреагировал на то, что мы, никому не говоря, немного покопались в базе данных нордов. Теперь, чтобы мы не задумали, скрыть это было невозможно. И, тем не менее, я чувствовала поддержку Рея. Перед остальными я хорохорилась, говорила, что тренировки мне даются не так уж тяжело. А что я могла еще сказать? Ведь именно от успехов на этих тренировках зачастую зависела жизнь всей команды. Рей все понимал без слов. Каждый раз за обедом я сидела, понурившись от усталости, понимая, что с этими тренировкам у меня никак не складывается, а он спокойно рассудительно говорил: «Давай попробуем разобраться с этим вместе». И я, припоминая все детали, рассказывала ему об ошибках, допущенных при прохождении программ симулятора. Мы разбирали каждую ситуацию отдельно. Тренируясь со мной перед миссией на Цереру, он понял, что сила и ловкость не относятся к моим сильным качествам. Мои физические данные не позволяли мне победить в рукопашном бою или стрелять на бегу, уклоняясь от встречного огня врага. Рей предложил мне изменить стратегию. Теперь моя первоначальная задача заключалась в том, чтобы найти укрытие, а потом, быстро все просчитав, разобраться с противником. Траекторию луча бластера я рассчитывала всегда идеально и стреляла в целом очень даже неплохо. Сначала, конечно, парни удивлялись, почему я, вместо того чтобы вступить в рукопашную, стремительно удирала в ближайшие кусты. Однако дальнейшие мои действия заставили их посмотреть на ситуацию под другим углом. Из-за укрытия я могла уничтожить целую группу нападающих, просто прицельно стреляя, или устроив маленькое бедствие в виде лавины, камнепада. С тех пор тренировки строились с учетом моих способностей, и дело быстро пошло в гору.

А вот в лаборатории все шло размеренно, можно сказать, там я отдыхала телом и душой. Ронни был безмерно рад, стрелу после экспертизы отдали ученым. Однако единственное, что эксперты смогли обнаружить с помощью микроскопа так это нанесенные на древке на языке нордов семь цифр. Как и ожидалось, на стреле не было следов ДНК чужаков.

В тот день, когда мы вышли из гипертуннеля около Горар, я, как обычно, вернулась в лабораторию после тренировки и обеда. Ронни аккуратно упаковывал стрелу в специальный, жесткий чехол.

– Как прошла тренировка? – спросил он, затягивания ремни, фиксирующие стрелу.

– Сегодня есть небольшой прогресс. Процент моих провалов снизился до тридцати, – похвасталась я своими успехами. – Джейн уже выходила на связь с центром?

– Да, выходила. Пришла информация по расследованию.

– Что там? – с нескрываемым интересом спросила я, приступив к подготовке реактивов, которые мы планировали взять на Горар.

– Нашли владельца этого челнока. Только вот вряд ли это поможет. Оказывается, он просто сдал его в аренду неизвестному мужчине. Естественно, документы, которые незнакомец по закону должен был предоставить владельцу транспортного средства, оказались поддельными. Да и сам челнок чист. Никаких зацепок! Теперь только норды могут пролить свет на происхождение этого артефакта.

Ронни отложил чехол со стрелой и подошел к рабочему столу, где я готовила реактивы.