Но Дворянин лишь перерезал узел на путах, стягивавших верхнюю часть туловища девушки, размотал их. Она принялась растирать затекшие руки. Вот только обрадовалась рано. Мужчина тем временем весьма обходительно связал ей ноги, а затем оставшийся кусок вожжей обмотал вокруг её запястий. После чего наконец освободил от кляпа.

— Пожалуйста, развяжите! — взмолилась Марион. — Куда же я убегу ночью посреди незнакомого леса!

Однако просьба осталась без внимания. Дворянин вручил ей порцию мяса на листе подорожника, поставил рядом кружку с водой и отошел обратно к костру.

Шатенка что-то сказала ироничным тоном. Все засмеялись. Дворянин гневно сверкнул глазами, но в следующее мгновение уже улыбнулся сам.

Горячее мясо жгло пальцы, а кусок не шёл в горло. Марион хотелось завыть от отчаяния. Это новое связывание добило. Мало ей неизвестности и страхов. Терпеть ещё и физические страдания не осталось сил.

Она дула на пальцы, глотая слёзы. Но поесть всё же надо — её ждут нелёгкие времена. Откусила кусочек, прожевала, заставила себя проглотить. Затем следующий.

Неужели она больше никогда не вернётся домой? Хотя нет, дорога домой ей и так заказана, разве что в гости. Нужно ставить вопрос правильно: попадёт ли она когда-нибудь в дом жениха? Марион вспомнила морщинистое лицо сэра Персиваля, и её передёрнуло. Мысль о шестидесятилетнем старике пугала до спазмов в желудке, который и без того с трудом принимал пищу.

Марион обвела взглядом ужинавших разбойников. Здесь все были молоды. Лишь один мужчина выглядел заметно старше остальных, но и он никак не походил на ровесника сэра Персиваля. Стройный, подтянутый. Черные волосы едва тронуты сединой. На боку вместо меча у него, единственного, висел некий жезл. Почему-то в голову пришло слово Учитель. Возможно, из-за мудрости, что светилась в темно-карих глазах.

Она перевела взор на другого мужчину. Высокий лоб, пепельные волосы. Лицо хранило печать некоторой суровости. Одет он был проще всех, но в нем опять же чувствовалась порода. Смотрел он изучающе-пристально. Казалось, ничто не может от него укрыться, ни одна мелочь. Пожалуй, такое качество было бы весьма полезно для Шерифа.

Рядом с ним задумчиво поглощал пищу брюнет, насколько девушка успела заметить, очень высокого роста. Он был лишь чуть ниже Варвара. Удлиненное лицо, волосы до ключиц, голубые глаза. Кажется, за всё время молодой человек не произнёс ни слова. Поэтому его Марион смело нарекла Молчуном.

Она решила дать имена всем — нужно же их как-то различать. Но остальные, кто ещё не получил прозвища, находились к ней спиной. Придётся отложить это занятие.

Только не сошла ли она с ума? Сидит тут, словно в обществе хороших знакомых, выделяет их отличительные черты. А ведь неизвестно, что они сотворят с ней уже завтра. Убить, скорее всего, не убьют. Но, возможно, она даже пожалеет, что осталась жива.

Меж тем подкралась ещё проблема, насущная прямо сейчас — ей требовалось облегчиться. Только как намекнуть о столь деликатной теме похитителям, тем более, мужчинам? Все девушки, к несчастью, видеть её не могли — нет у них глаз на затылках. А обратиться с подобной просьбой к представителям противоположного пола — от одной лишь мысли об этом Марион заливалась краской. И в то же время бледнела от робости. Однако прогуляться ей необходимо, иначе рано или поздно случится конфуз.

В страшном смущении Марион подняла на разбойников глаза. И столкнулась взглядом с Шерифом. Посмотрела на него жалостливо, указала глазами на выход из пещеры. Он понял сразу. Поднялся с места, подошёл, развязал ей ноги и повёл наружу.