Слов заговора не разобрать стало, будто мухи под кожу лезут, одним сплошным гулом слух мучают. Вот-вот Агнешку слабость одолеет, только буря чувств на ногах до сих пор держала. Думать больно: мысль каждая точно хлыстом чело огревает, иглой затылок прошивает. Чуть двинется девчонка — боль по венам кусает. Бесу не лучше. Мечется, стонет, на полуночниц косится — помнит своих стражниц.

За хороводом сияние туманное потянулось, сквозь которое двумя лунами мерцали очи Лешего. Ворожеи замолчали, Хозяин Леса свое заклятие повел:

— Слово мое — твердь земная, воля моя — поток ледяной. Ни одной смертной душе не воспротивиться, ни одной преграде не восстать. Жить вам обоим в одном теле, мысли на двоих делить, жажду двойную испытывать! Да будет так, доколе это бренное тело по земле ходит! В этом ли, в иных ли мирах — нигде вам покоя не найти, а как смерть настигнет — вместе сгинуть навечно!

На глазах звериная плоть осыпаться начала, тлеть подобно угольку. Агнешка громче Беса кричит — пламя по венам течет, в сердце чисто металл расплавленный заливает. Разуму в голове вдруг тесно стало — заворочалось там что-то, заскреблось по стенкам. Кожу под ногтями девочки Бес разорвать пытается, когти вытянуть, сам зубами скрежещет, да не своими — Агнешкиными. Забилась ведьма в оковах от невыносимой боли, но Леший не отпускает. Глубоко в ноги впились крепки корни.

Не давая Бесу поводья сознания отобрать, подняла Агнешка всю силу, которой обладала, себе на помощь. Бичом ожалила демона магия, обвилась ошейником вокруг горла. Сожмет чуть сильнее — провалится зверь в кипящее варево злобы, что в Агнешке зрело. Почуял это Бес, понравились хмельные пары из котла душевного, присмирел прислушался демон.

Агнешка огляделась. Лес плотной стеной обступил, но тихо всё, будто и не было ничего. Только теперь следы золотистые виднеются на тех местах, где колдовские создания стояли, да от ворожбы в воздухе пряный запах чувствуется. Уж не своим взором на мир ведьма смотрит — Бесовским.