За эти полторы миллисекунды, за которые моя рука задержалась на этом нечто, я успела сделать два важных вывода: во-первых, если бы это и была какая-то сумка, то ее поверхность не напоминала кожу только что родившегося младенца, а во-вторых, если это не сумка, то что это тогда лежало на сиденье и даже не удосужилось издать хоть какой звук, чтобы я могла приблизительно опознать это нечто?

– Боже мой! – я попятилась назад, наткнулась на кого-то из ребят и чуть не загремела в проход, – там… Я не знаю, что там, но, кажется, нам нужно валить отсюда как можно быстрее! ЖИВО!

Кир и Сонька, похоже, немного опешили от сего заявления, а потом, натыкаясь друг на друга и матерясь отборными словами, на ощупь помчались к выходу.

Этот случай выбил остатки остатков моего духа, которые еще оставались после того, как наш самолет совершил аварийную посадку, и сейчас мой мозг наконец-то послушал бешено бьющееся сердце и заорал что есть мочи всему организму только одно.

ВАЛИТЬ. ОТСЮДА. КАК МОЖНО. БЫСТРЕЕ!!!

Мы добежали до двери секунды за три и судорожно стали шарить в темноте в поисках ручки. Какие-то кнопки… рычажки… выемки и «впуклости»… Ремни… ленты…

– Быстрее, девчонки, пожалуйста! – Кир выругался сквозь зубы.

А дальше произошло то, что заставило все мои волосы разом подняться и сплясать тумбу прямо на теле. То, что еще минуту назад лежало неподвижно и не подавало признаков жизни, завозилось на сиденье и стало светиться мягким голубым светом.

Я видела его светящиеся жилы по всему бесформенному телу, похожему на обрубок, его подобие когтистых лап. В верхней части головы пульсировала странная темно-синяя жидкость. В целом, это странное нечто напоминало насекомое, на которое кто-то наступил тапком, а потом чья-то сердобольная душа нашла его и склеила, подбросив нам, как новогодний подарок.

Я успела зажать рот рукой прежде, чем из меня бы вырвался полный ужаса вопль. Сзади истерически пискнула Сонька, шепотом умоляя Кира искать выход быстрее раза в четыре.

Тем временем светящееся нечто сделало попытку скатиться с сиденья и, будто гусеница, пустила импульс по всему телу. Оно содрогнулось. Нечто сделало вторую попытку, подползло к краю кресла и снова пустило импульс, смачно шмякаясь на пол.

– СКОРЕЕ, ЧЕРТ ТЕБЯ ДЕРИ!!! – заорали мы с Сонькой в один голос, уже не выдерживая этого ужаса. А потом, крича на весь салон, кинулись к двери и стали как полоумные бить по ней кулаками.

– Сделай что-нибудь, – я развернула Кира к себе и потрясла его за плечи.

– Я пытаюсь, черт возьми! – он скинул мои руки. – Я пытаюсь, черт, я пытаюсь! Я пытаюсь вскрыть эту долбаную дверь, которая замурована насмерть!

БАМ.

Нога парня отпечатала в железной двери след подошвы. И ничего более.

Я снова поборола себя и оглянулась назад. Теперь эта гусеницеподобная штука была гораздо ближе, буквально за минуту она проползла около четырех рядов.

– Аза, черт тебя дери, зачем ты потрогала эту хрень вообще?! – пропищала Сонька, отчаянно дергая по очереди свисающие вниз ремни.

– Вы сами попросили меня убедиться, есть ли кто кроме нас в салоне. Я убедилась! Вместе с нами есть странный желеобразный монстр, который ползет прямо к нам, – саркастично ответила я.

Бам. Бам. БАМ.

– Если мы выживем, я клянусь, я куплю тебе три книги о мифических созданиях, – захлебываясь в слезах, гаркнула девушка.

Сонька хотела сказать что-то еще, но возглас Кира, который свидетельствовал о том, что в этой темноте появился просвет надежды, заставил нас разом забыть о споре и кинуться на помощь.

– Насчет три, – он схватил наши руки и положил на ручку-рычаг, – один, – мы крепко ухватили ее со всех сторон, – два, – потянули, – три! – мы вложили остатки своих сил и услышали блаженный звук щелчка.

Кир еще раз пнул дверь, и она со скрипом стала открываться.