След в ущелье Тимбэл - Брэнд Макс

Дэвон сильно сожалел лишь о том, что ему пришлось привлечь к этому делу внимание окружающих, потому что в его бизнесе ничего не было так полезно, как неясность, и ничто не снижало его выгод и не увеличивало риск, как известность.

И все же в данном случае для широкой огласки были две серьезные причины. Во-первых, таким образом он, как говорится, защищал свой тыл, а во-вторых, даже такой влиятельный человек, как Берчард, может быть остановлен, если будет знать, что общественное мнение против него.

Когда Кленси Уилльямс ушел, на Дэвоне остановился не один внимательный взгляд, но он ни с кем не стал разговаривать, потому что знал, что чем меньше скажет, тем с большим доверием к нему будут относиться люди. Он заказал всем выпивку и ушел, едва прикоснувшись к своей.

Следующий визит был к шерифу.

Офис шерифа Нэксона размещался в небольшой хибарке, чуть в стороне от улицы. Тут же его супруга вела хозяйство и росли два нескладных сына, таких же худых и долговязых, как и их отец, с такими же унылыми лицами и тусклыми глазами.

Шериф Нэксон сидел на изгороди своего небольшого загона и рассматривал находящуюся в нем лошадь. Заметив Дэвона, он кивнул ему с небрежной учтивостью, свойственной жителям Запада, и спросил:

– Вы когда-нибудь видели такую клячу, приятель?

Дэвон оперся локтями на верхнюю жердь изгороди. Лошадка, которую его приглашали покритиковать, была толстопузым, большеголовым созданием с тонкой шеей.

– У нее четыре ноги, – уклончиво заметил Дэвон.

– Четыре, – согласился унылый шериф, – но что это за ноги, вы можете сказать?

– Я не могу рассмотреть костей, потому что на ногах слишком много шерсти, – отозвался Дэвон.

– Вот! – воскликнул шериф. – Вот и я говорю то же самое. А что вы можете сказать о таком множестве волос на ногах лошади?

– Не знаю. Полагаю, наверное, зимой ей тепло…

– Э-э, и я так думаю. – Помолчав, шериф подытожил свои размышления: – Это самая выдающаяся лошадь, которую вы когда-нибудь видели.

– В самом деле?

– Да, в самом деле. Но вот чего я никак не могу понять – это и на самом деле лошадь?

– Не думаю, что это мул, – удивился Дэвон, готовый улыбнуться. – Судя по углам, нет.

– Но у нее серая морда, как у мула, – возразил шериф. – Ведь бывают короткоухие мулы.

– Думаю, бывают.

– Если бы увидели ее в горах, то подумали бы, что это козел.

– Она так твердо стоит на ногах?

– Что угодно другое, но на ногах держится уверенно. Если я направлю ее на этот забор, она может сбить его, но никогда не упадет!

– Ах! – вежливо откликнулся Дэвон.

– Очень любит ходить по самому краю обрыва, – продолжал шериф. – И съезжать по крутому склону высотой в сто футов. Это доставляет ей радость.

– О, это же очень ценные качества!

– Очень ценные.

– А она может скакать? Каждый мустанг может.

– Скакать не может, – ответил шериф. – Не умеет развить большой скорости, но когда набирает свой темп, может поддерживать его хоть целый день. Тогда она думает, что как птица плавает в воздухе и вам все равно, ехать на ней вверх или вниз по склону. Для Монти это не имеет значения.

– Вы продаете ее? – поинтересовался Дэвон.

Шериф серьезно посмотрел на Дэвона:

– А вам нужна лошадь?

– Не совсем так, – замялся Дэвон. – У меня есть лошадь, которая меня вполне устраивает. Но эту вы продаете?

Нэксон вздохнул и, прикрыв глаза, сообщил:

– Три раза! Три раза я пытался ее продать и каждый раз выходил из себя, потому что никто не захотел с ней связываться.

– А что в ней плохого?

– Заскоки. У нее полно заскоков. Их невозможно выправить, как нельзя прогладить утюгом кудрявые волосы, могу поклясться.

– Может быть, так бывает только по утрам? – предположил Дэвон. – Многие хорошие лошадки нуждаются в том, чтобы их разогрели.