Она не додумала эту мысль – в коридоре раздался звук, от которого она чуть не умерла – открывали дверь. Лиза отскочила от шкафа, захлопнула дверцу и на цыпочках пробежала по коридору. В прихожей раздались шаги, но Лиза уже была в детской – стояла за дверным косяком, прижавшись к стене, вытянувшись в струнку, слушая оглушительный стук своего сердца.

«Кто, кто это?» – только и было у нее в мыслях.

Судя по шагам, это был мужчина. Он шел по коридору, все ближе подходя к кабинету и детской – их двери были прямо напротив друг друга. Двери в детскую Лиза закрыла, но при желании она могла бы выглянуть в коридор – створки были застеклены цветными стеклами, изображавшими жар-птицу. Это нововведение появилось здесь вместе с ребенком, при Лизе тут было простое матовое стекло. Но она не могла даже пошевелиться и только молилась про себя: «Хоть бы не сюда. Господи, хоть бы не сюда…»

И как будто ее кто-то услышал – мужчина прошел в кабинет. Раздался скрип дверцы – мужчина открывал шкаф. Потом какой-то шорох – Лиза изо всех сил напрягала слух. Сомнений не было – в кабинет вошел убийца. Невинный человек вскрикнул бы при виде трупа или выругался. Но тот, кто вошел в кабинет, молчал. Молчал и чем-то шуршал, что-то двигал… Потом Лизе показалось, что какая-то очень смелая или очень глупая женщина внутри нее требует, чтобы она, Лиза, оторвалась от стены и посмотрела через стекло. Лиза несколько мгновений боролась с этой женщиной, а потом внезапно послушалась ее и, осторожно вытянув шею, припала к желтому стеклянному кружочку – крылу жар-птицы. Она увидела Олега. Это был он – его куртка, его брюки, его склоненная голова. Олег расстелил на полу какой-то темный мешок, как показалось Лизе, и теперь тащил из шкафа труп, придерживая его под мышки. Тащил с трудом – ноги мужчины за что-то зацепились или просто окоченели и не желали вылезать из шкафа. Олег вполголоса выругался, рванул сильнее, и труп вывалился на пол. От звука его падения Лизе стало нехорошо – он упал так, как могла бы упасть тяжелая неодушевленная вещь, но никак не живой человек. Только теперь она поняла по-настоящему, что мужчина мертв.

Теперь ее трясло, она оторвалась от двери и снова прижалась к стене. Голова горела, и мысли в ней тоже горели. «Значит, он убил, он убил… Труп совсем твердый, он убил его вчера, не мог сегодня утром. Значит, ночью труп был в квартире, здесь, напротив комнаты, где спал ребенок… Ребенок спал… А Олег?! Нет, он не мог спать, у него покрасневшие измученные глаза, загнанный вид, пустой взгляд. Он убил, он ночевал рядом с трупом, сторожил его… И вот – вернулся его спрятать. Утром решил спрятать, когда вокруг столько народу, на улице люди, машины, милиция… Почему он не вывез его ночью?! С ума сошел?! Куда он его сейчас потащит?! И ведь один потащит, а мешок тяжелый…»

– Да чтоб тебя! – донеслось из кабинета. Потом – снова стук тела об пол и шарканье подошв.

"Запихивает в мешок… – Лизу сильно тошнило от страха и отвращения, она крепче прижалась к стене. – Значит, она ничего не знала, иначе он вывез бы тело ночью. А он побоялся ее разбудить? Ее или ребенка?

А если она знала, если это отложили до утра, чтобы девочка ушла в школу? Нет, не может быть, чтобы в квартире кого-то убили, а она ничего не знала! Теперь почему она не помогает? Почему ушла на работу как ни в чем не бывало?" Лиза вспомнила лицо той женщины – такое спокойное, такое обыкновенное. "Нет, она не знает, – поняла Лиза. – Не может быть, он все скрыл. Тогда какую ночь он провел здесь, рядом с трупом, рядом с двумя людьми, от которых этот труп надо скрывать… Но кого же он убил? Кого он убил так глупо, ведь глупо прятать труп в шкаф в своем кабинете, глупо спать рядом с ним? И кого он вообще мог убить?

Ведь он не убийца, нет, он веселый, даже добрый, у него столько друзей… Почему я знаю лицо того мужчины? Его друг? Слишком бедно одет, у него друзья крутые… Родственник? Нет у него никаких родственников. Кто?"