Запретное знание. Прыжок в мечту - Дональдсон Стивен Ридер (2002)

Несмотря на свою непреклонность, свою явную социопатию, Ангуса потрясло сообщение Милоша о судьбе «Смертельной красотки». Когда взрыв гнева или печали миновал, он не раскололся, как ждало того начальство. Естественно, он был измучен физически, стрессом допросов с пристрастием и глушилкой; но во всяком случае перед Милошем Тавернье он вел себя все так же недружелюбно. Тем не менее, его поведение, когда он оставался один в камере, кардинально изменилось. Он начал меньше есть; он проводил часы сидя неподвижно на твердых нарах, уставившись в стену. Наблюдатели докладывали, что в его поведении появилась заторможенность, начали исчезать внешние реакции; что, когда он смотрел на стену, его глаза почти не мигали и не были сосредоточены на какой-то точке. Понятное дело, Милош скормил эту информацию пси-профильному компьютеру службы безопасности. Парадигмы программы делали предположение, что Ангус Фермопил теряет или уже потерял волю к жизни. В этом случае использование глушилки, как и применение лекарств, не рекомендовалось. Ангус мог умереть.

Милош считал, что Ангус симулирует, для того чтобы смягчить наказание. И заместитель начальника решил игнорировать рекомендации компьютера.

Это было еще одной небольшой победой. Его суждение подтвердилось, когда Ангус избил охранника и вырвался из камеры. Он добрался почти до служебной шахты, которая вела в лабиринт обширной фабрики растительности, и только там был пойман.

Дерьмо, повторял про себя снова и снова Милош. Он пользовался этим словом слишком часто, но у него не было другого способа выразить свое внутреннее отвращение. Он не хотел, чтобы следствие по делу Ангуса окончилось успешно – но теперь, по меньшей мере, у него был рычаг, который он мог использовать, и его стали бы подозревать, если бы он не воспользовался им.

Когда он отдал несколько очень противоречивых приказаний, чтобы не навредить в первую очередь себе, он позволил охранникам какое-то время вымещать на Ангусе свою злость. Затем снова приказал привести Ангуса.

В некотором смысле глушилка не является эффективным способом раздражения. Эффект от ее применения довольно силен, но он совершенно обезличен; конвульсии, порождаемые ею, происходят в основном из-за нейро-мышечной реакции на электрический шок. Но на сей раз охранники не пользовались глушилками; они использовали кулаки, ботинки и даже несколько дубинок. В результате, когда Ангус вошел в комнату для дознаний, он едва мог идти. Он шел словно человек, ребра которого были переломаны; с его лица и ушей текла кровь; он потерял несколько зубов; его левый глаз заплыл и он сейчас представлял из себя гротесковую пародию на Уордена Диоса.

Милош нашел состояние Ангуса неприятным. В то же время это испугало его, потому что увеличивало шансы на успех следствия. Тем не менее он выразил вслух свое удовлетворение, отпуская охранников.

Они с Ангусом остались одни.

Прикуривая один ник от другого, так что кондиционер не успевал справиться с обилием дыма, он оставил Ангуса сидеть и нервничать, а сам тем временем набрал на консоли компьютера серию команд. Пусть Ангус рухнет под давлением молчания. Или наоборот, пусть соберется с силами. Милошу было все равно. Ему нужно было время, чтобы решиться на риск, которому он собирался подвергнуть собственную безопасность, хотя при мысли об этом его пальцы дрожали, а низ живота тревожно сжимался.

Он готовил компьютер, чтобы провести две записи нынешнего допроса. Одна будет подлинной; вторая – фальшивкой, которая поможет ему защититься в случае непредвиденных обстоятельств.

Когда допрос закончится, он сможет использовать ту запись, которая покажется ему более безопасной. Он был заместителем начальника службы безопасности; он имел возможность уничтожить все следы второй записи на диске.

Но если его застукают на этом, тогда…

Тогда природа его преданности станет ясна для всех. Он будет уничтожен.