Гопкинс не терял времени на любезности. Почти час он допрашивал меня, словно подозреваемого. Его вопросы звучали резко и скептически. Окончив допрос, он подумал с минуту и спросил, где я остановился. Получив ответ, Гопкинс велел мне возвращаться к себе и не отходить от телефона. Вскоре после того, как я вернулся, он позвонил мне и велел немедленно вернуться в Белый дом. На этот раз меня долго водили по коридорам, пока наконец, к своему изумлению, я не оказался в большом кабинете, лицом к лицу с президентом США.

Рузвельт приветливо указал мне на место напротив него за огромным столом. Гопкинс уже ввел президента в курс дела, и мне не пришлось повторять своей истории. Не задавая мне вопросов, Рузвельт стал излагать свои мысли. Он сказал, что не понимает, отчего у Салазара могли возникнуть подозрения, что американцы не вернут им в полном порядке любые используемые территории и объекты на Азорах после окончания войны. Разве сам он, будучи одним из португальских адмиралов, не контролировал эвакуацию американских морских баз на двух из этих островов во время Первой мировой войны?

– Вот что я вам скажу, – объявил президент, – приходите сюда снова завтра утром, и я вам дам свое личное письмо, чтобы вы в Португалии вручили его Салазару. А потом продолжайте работать и делайте все, что в ваших силах.

Я ответил, что ни о чем лучшем и не мечтал, но что у меня сложилось впечатление, будто в Пентагоне держатся совсем другой точки зрения на этот вопрос.

– О, об этих людях вы не беспокойтесь, – ответил Рузвельт, закуривая сигарету.

Признаться, я был немного озадачен, но вполне доволен таким оборотом дела. Взяв у президента письмо в условленное время, я благополучно вернулся в Португалию. Там я сразу добился встречи с Салазаром. Даже письмо президента не смогло полностью развеять его подозрения. Салазар был (и, я полагаю, остается) человеком принципа и стремился к ясности в делах. Он начал с того, что в американской прессе его называют фашистом, и спросил, что мы понимаем под термином «фашист». Но мы вскоре вернулись к нашей основной теме, и я смог послать донесение, что Салазар не только готов разрешить нам использовать те же объекты, которые контролировали англичане на Азорских островах, но и склонен разрешить авиакомпании «Пан-Америкэн» построить там новый аэропорт, который мы сможем использовать на благоприятных условиях.

Начало делу было положено, и с тех пор намеченная нами программа развивалась успешно, хотя и не очень долго под моим руководством. Вскоре в Лиссабон прибыл новый посол, профессиональный дипломат Генри Норвеб (просьбу военного министра, таким образом, удовлетворили). Я с уважением относился к мистеру Норвебу и при других обстоятельствах охотно работал бы под его началом. Но весь проект, связанный с Азорскими островами, был в такой степени «моим детищем», что и он сам, и все мы понимали это. И для него лучше было продолжать эту работу в мое отсутствие. Мне ничего не оставалось, как передать ему дела и отправиться домой еще до завершения переговоров по Азорским островам.

Большая часть документов, относящихся к этому событию, опубликована в сборнике «Внешняя политика Соединенных Штатов в 1943 году, Вашингтон, 1964». Те, кто хорошо знает всю историю вопроса, подобно мне самому, найдут там об этом достаточно сведений. Но никто из читателей сборника не получит представления о том, как видел эту проблему американский временный поверенный в делах Португалии, имя которого иногда появляется на страницах книги. Поэтому я и пересказал вышеприведенную историю.