— Понимаю, что ты здесь недавно, — говорю я. — Но я думаю, нам нужно прийти к какому-то консенсусу. Ты привлекаешь слишком много внимания. Парни, которых я наебала, возвращаются в свои пентхаусы с поджатыми хвостами и доживают свои дни в сожалениях и паранойе. Что до твоих, то они идут прямиком в полицию. А теперь еще и федералы здесь что-то вынюхивают.

Сторми достает вещмешок, не похожий на мой собственный, и извлекает татуировочный пистолет. Она вся погружена в то, чем занимается, и я даже не уверена, что она меня слышала, когда она надевает латексные перчатки и протирает его грудь спиртовым тампоном.

— Послушай, Скарлетт...

На этот раз она смотрит на меня.

— Так ты говоришь людям, как тебя зовут, верно?

— Так меня зовут.

— Конечно, это так.

Она закатывает глаза.

— Точно так же, как меня зовут Сторм. Давай на минуту будем честными друг с другом. Ты мне не нравишься, и я тебе не нравлюсь. На самом деле, я думаю, мы очень похожи в том, что мы оба ненавидим каждого, кто трахается. Но нам приходится делиться нашими игрушками. Так уж повелось. Так что, ты волнуйся о себе, а я буду волноваться о себе. А пока ты можешь посмотреть, как я его хорошенько трахну, если хочешь.

Думаю, в конце концов, мое любопытство побеждает. Потому что я сажусь на кровать и делаю именно то, что она предложила.

Я наблюдаю.

Она права в том, что мы с ней похожи. Может быть, именно поэтому мое любопытство берет надо мной верх. Это на меня не похоже. Я не объединяюсь ни с кем. Меня не интересуют истории других людей. Их мысли, их страхи, что угодно.

Но не часто я натыкаюсь на кого-то такого же трахнутого на всю голову, как я. Итак, эта девушка, она очаровывает меня.

Ее лицо опущено вниз, когда она приступает. Сторм будто в трансе, нанося те самые необратимые повреждения, которые она оставляет на всех своих игрушках. И только теперь, когда я нахожусь в непосредственной близости, я могу это увидеть.

Причина, по которой она прячется в тени.

Ее рука представляет собой беспорядочное месиво из кусков плоти и шрамов, как и правая сторона ее лица. Они хорошо замаскированы под макияжем и черным париком. Но под мягким светом лампы они очевидны так, как я никогда не замечала их в темном баре.

Ожоги.

Она была обожжена.

Сильно, судя по всему.

Она смотрит на меня и ловит мой пристальный взгляд.

— Ты почти закончила? Я не обязана позволять тебе смотреть, ты же знаешь.

Ответом мне служит кивок и новая лазерная фокусировка на выбранном ею холсте. Но в моей голове все еще крутятся шестеренки.

Я могу только представить, каково это - носить на себе настолько заметные шрамы. Люди все время смотрят. Молча строят предположения. Приходят к собственным выводам. Молча осуждают тебя и жалеют одновременно.

Мое уважение к ней только растет в этот момент уязвимости, которым она поделилась со мной. Позволила мне увидеть ее так близко. Это не было случайностью или спонтанным решением.

Ум этой девушки - это шахматная доска, и каждый ее ход тщательно продуман.

Она работает быстро и эффективно. Татуировка грязная и глубокая. Слишком глубокая. Этот парень никогда не сможет вывести ее клеймо лазером со своей кожи. До конца жизни. Когда он будет смотреть в зеркало, он будет видеть это слово, взирающее на него.

Двуличие.

Я знаю из новостных статей, которые начали появляться, что она использует другие слова. Неверность. Жадность. Похоть. Зависть. Обман.

Все это название грехов, но теперь они имеют для меня новое значение. Забавно, как меняется полотно, когда встречаешь художника. Все начинает обретать смысл. Или нет. В данном случае ее слова описали полный круг. Загадка не в разных грехах, а только в одном.

Неверность.

Все остальные грехи - лишь поверхностная имитация. Другой путь к одной и той же цели.