На лице Кеннеди появляется сочувствие — выражение, которое я так устала видеть от людей, и я поворачиваюсь, чтобы пойти домой. Кенни был в моём углу, но он также пытался толкнуть меня в центр ринга, когда я не была готова. Когда моя вера ещё не истощилась. Не удивлюсь, если он пригласил Вона только потому, что знал, что тот мне понравится.

Вернувшись домой, я сажусь на край кровати и делаю свой ежедневный телефонный звонок.

— Привет, это Брайан. Сейчас я не могу ответить, потому что делаю что-то потрясающее, поэтому оставьте сообщение.

— Привет, милый. Это я. Я только что вернулась домой из клуба. Кенни и Брэд выглядели такими счастливыми. Хотела бы я, чтобы ты был здесь, чтобы отпраздновать с нами. В любом случае… Я… ну… Я не занималась ничем интересным, кроме как танцевала, поэтому мне нечего тебе рассказать. Но я устала, так что пойду спать. Я позвоню тебе завтра. Люблю тебя.

Глава 3

Рейн

— Он снова спрашивал о тебе, — говорит Полли, хватая сэндвич с говядиной, который я только что сделала.

Вон уже два часа торчит в зале и каждые пятнадцать минут пристаёт к Полли с расспросами обо мне. Я ничего не сказала ей, кроме того, кто он и что я не могу поговорить с ним прямо сейчас. Я не говорю о своей личной жизни. Единственные люди, кроме моих родителей, которые знают меня, — это Кеннеди и Брэд, автоматически, потому что Кеннеди рассказывает ему всё.

— Я занята.

Она смотрит на пустую доску заказов и выгибает бровь.

— Замолчи, — я улыбаюсь в попытке скрыть ощущаемую нервозность.

— Ты босс, — бубнит она. — Нужно отнести это.

Я срываю сетку с волос и прислоняюсь к стене рядом с вентилятором.

Когда Полли выходит через вращающуюся дверь, я ловлю взгляд Вона, или это он ловит мой. В любом случае, я не могу заставить себя отвести глаза. Он выглядит не так, как в пятницу вечером. Мягче. Он губами произносит моё имя, и я, наконец, опускаю глаза, мои волосы создают занавес — щит. Точно также я пряталась весь вчерашний день. Оставалась дома и скрывалась от мира.

Вон сбивает меня с толку. Вчера благодаря ему я в первые за много лет почувствовала что-то, кроме печали и одиночества. В течение минуты я не переживала из-за своей ситуации и видела мгновенный выход. И я не уверена в том, что чувствую; мне нравится быть злой и обозлённой на мир. Проще быть злой, чем признать, как мне грустно и одиноко.

Как только я собираюсь выйти через задний выход, чтобы подышать свежим воздухом, дверь снова распахивается, но это не Полли. Мне не нужно поднимать голову, чтобы понять кто это. Его шаги тяжёлые, а носки чёрных ботинок резко контрастируют с моими белыми теннисками.

— Ты посмотришь на меня, чтобы я мог извиниться перед тобой? — в его голосе слышится грусть.

Делаю вдох и поднимаю голову. Его губы приподнимаются в мягкой улыбке, и я заправляю волосы за ухо, отодвигая свой щит.

— Я был сволочью.

— Всё в порядке.

— Нет, не в порядке.

— Вон, правда. Я погорячилась и…

— Ты этого не делала. Прости, ладно? Я не буду пытаться оправдываться, но могу пообещать, что больше никогда не буду так с тобой разговаривать, хорошо? Кроме того, Брэд переломает мне все кости, если я снова тебя разозлю. И без сомнения, он это сделает.

Его пальцы быстро постукивают по ноге, и когда он прикусывает губу, я осознаю, что он нервничает. Его тёмно-карие глаза изучают моё лицо, с надеждой, ожидая реакции.

— Ладно, — соглашаюсь я. И это правда. Если он будет рядом с Кеннеди и Брэдом, я буду часто его видеть.

Едва заметный выдох срывается его губ, и мужчина неожиданно притягивает меня к себе для объятий. Его кожаная куртка пахнет потрясающе, а его руки вокруг меня странно успокаивают. И, на удивление, знакомы. Я неловко похлопываю его по спине, и он отстраняется.

— Ладно, хорошо.

Я не в силах сдерживаться и прыскаю со смеху при виде облегчения, охватившего его.

— Ты ел?