– Не стоит мне об этом говорить, Захария… – Иосиф беспомощно развел руками, – я не знаю света, не знаю жизни. Как-то раз я слушал одного раввина, который утверждал, что Всевышний, создавая Еву из ребра Адама, проявил по отношению к ней пренебрежение: мол, ребро является малозначимой частью человеческого тела. Говорят, что женщина была создана для мужчины, чтобы ему было легче и приятней… Но мы знаем, как сильно любили своих жен наши праотцы, насколько уважаемы были Девора и Юдифь. Женщина не может существовать только для мужчины. В любви к жене кроется что-то святое… Я не понимаю этого хорошо и не умею это выразить, но уверен, что посредством такой любви Всевышний хотел показать нам что-то великое и таинственное…

Иосиф снова развел руками и извиняющимся взглядом посмотрел на священника.

– Прости, – прошептал он, – я не могу лучшим образом изложить свои мысли.

Захария молчал, устремив взгляд на лицо Иосифа.

– Ты такой молодой, – заговорил он, – но говоришь необыкновенные вещи. Продолжай! Стало быть, ты полагаешь, что Всевышний и женщине предопределил великую миссию?

– Я верю в это! – горячо воскликнул Иосиф. – Я уверен, что Он ее когда-нибудь возвысит и поставит рядом с Собою. Я не смог бы любить женщину только из-за того, что она существует для меня.

– И именно так ты любишь свою жену?

Иосиф опустил глаза, неожиданно пристыженный в том, что не подтверждает своих слов жизнью.

– Я еще не женат.

– Не женат?! Но ты в таких летах, когда мужчина уже должен выбрать себе спутницу жизни.

– Я жду… – прошептал Иосиф.

Священник покачал головой.

– Это значит, что ты до сих пор не нашел той, которой бы мог отдать свою любовь? Понимаю. Ты не многого требуешь, но многое хотел бы дать… Продолжай ждать, не спеши с выбором. Ты найдешь девушку, достойную твоей любви и твоих надежд. Только бы тебе не заплатить за свой выбор такой же высокой цены, как мне! – добавил Захария.

Иосиф ничего не ответил. Тяжело ему было найти ответ на боль, которая по-прежнему слышалась в словах его собеседника. Она напоминала росток, тянущийся из укрытого глубоко в земле корня. Он не был согласен с объяснением, к которому пришел старый священник, но что тогда сказать о несчастьях, выпавших на его долю?

Все сильнее разгоравшееся зарево охватывало вершину горы, за которой был Вифлеем. Превратившийся в бурю ветер трепал ветви и листья. Внизу, невидимые под кронами деревьев, шли домой возвращавшиеся с пастбищ стада. Были слышны колокольчики, блеяние овец и голоса людей.

– Ты хочешь завтра вернуться? – спросил священник.

– Да, Захария.

– И что ты предпримешь?

– То, что ты мне посоветовал. Но не с теми, из Антиохии.

– Думаю, что в Антиохии ты не нашел бы женщину, которой захотел бы отдать свою любовь. Там живут слишком суетно.

– Спасибо тебе, Захария, за все твои советы. Я еще подумаю, куда мне отправиться.

– Да хранит тебя Всевышний!

Они еще прочитали вместе арбит – молитву наступающего нового дня, ибо подобно свету, зародившемуся в темноте, новый день зарождается в сумерках. А затем они расстались. Прислужница приготовила на террасе постель для Иосифа. Прежде чем лечь спать, он спустился вниз, чтобы убедиться, что осел, на котором он приехал, обеспечен всем необходимым. Он увидел, что осел сонно кивал головой, стоя перед копной сена, перемешанного со свежими кустами репейника.

Иосиф уже шел к дому, как вдруг кто-то окликнул его из темноты:

– Иосиф, сын Иакова, остановись на мгновение!

Он остановился. Не видя фигуры женщины, он, тем не менее, сразу догадался, кто его окликнул.

– Я слушаю тебя, Елизавета.

– Извини, что я, женщина, обращаюсь к тебе. Но я стара. И я слышала твой разговор с моим мужем и хотела тебя поблагодарить…

– За что ты хотела меня поблагодарить?

– За то, что ты развеял черные мысли, охватившие его разум.

– Но я вовсе их не развеял.