Утренние страницы – фундамент и основа творческого возрождения. Я пишу утренние страницы уже больше 20 лет. За все эти годы пропустила, наверное, дней 20, не больше. Изо дня в день я рассказываю бумаге о том, что делаю. Изо дня в день бумага говорит в ответ, что я совершаю еще один крошечный шажок вперед. «По крайней мере, я пишу утренние страницы…» Год за годом Страницы потихоньку подталкивают меня вперед. Они советуют написать мюзикл или еще раз попробовать себя в романистике. Они могут предложить покрасить спальню или решиться на ежедневные прогулки. Они могут подсказать, когда следует отдохнуть, а когда – больше пить воды.

Творчество похоже на бег: всегда начинаешь с того места, где стоишь в этот миг. Допустим, у вас десять килограммов лишнего веса и вы уже лет 15 ничего не пишете. Что ж, тогда первое заявление о готовности искать помощи может звучать так: «У меня десять килограммов лишнего веса. Вот уже 15 лет я ничего не пишу».

Понимаете, вы посылаете сообщение о своих координатах. Вообразите, что плывете по бескрайнему океану на надувном плотике. Вы хотите, чтобы на помощь прибыл большой корабль, но для этого он должен точно знать, где вы находитесь. Разумеется, вы постараетесь обозначить свое местоположение максимально точно. Когда вы пишете утренние страницы, то подробно объясняете Вселенной, где вас искать. Вы хотите, чтобы Вселенная пришла на помощь, а для этого она должна точно знать, где вы. Поэтому будьте как можно более точны. «Я перестала писать 15 лет назад, когда мой роман никто не покупал: какой в этом смысл? Если честно, я до сих пор так думаю: “Какой в этом смысл?”»

Будьте скучны, будьте придирчивы, скулите, ворчите, стенайте, жалуйтесь. Утренние страницы помогут слить весь негатив, под грузом которого мы обычно встречаем новый день. Негатив переносится на бумагу и больше не остается нашим непременным спутником в повседневной жизни. «Скучная писанина», – можете пожаловаться вы. Что ж, так или иначе, продолжайте писать.

Просветление существует лишь в повседневной жизни.

Тхить Нят Хань

Порой мы слишком старательно выжимаем из себя слова. Мы отчаиваемся, но не хотим этого выдать. Мы нет-нет, да и стараемся принять красивую позу – даже на бумаге. Но толку от этих красивых поз нет ни малейшего. Лучше быть таким, какой ты есть. Возможно, к этой обнаженности на бумаге придется привыкать. Хочется сказать: «Я довольно долго ничего не пишу», – и никаких деталей. Хочется сказать: «У меня есть пара лишних килограммов». Но точность приносит гораздо больше пользы. Только благодаря точности Вселенная точно знает, где нас найти.

Поначалу эта обнаженность на бумаге может даваться тяжело. Нам хочется делать вид, что мы в куда лучшей форме, чем на самом деле. Хочется притвориться, что у нас наготове слова величайшей важности, в то время как на самом деле мы отчаянно жаждем сказать хоть что-нибудь, только не знаем, что именно. По правде говоря, мы можем чувствовать себя пустышкой, как спортсмен, который бежал вместе со всеми, но не занял призового места. Обо всем этом можем поведать бумаге. Или: «Мне просто нечего сказать, поэтому я потренируюсь ничего не говорить».

Тот, чье благословенное достояние сотворено из золота или серебра, мечтает об обыкновенном олове.

Уильям Гильберт

И тогда мы мало-помалу начинаем понимать, что и кому можем сказать. Истина, вся истина целиком – процесс постепенный. Хочется чувствовать, что мы точно знаем, кто мы на самом деле, но зачастую это не так. Обычно мы представляем себе какие-то довольно смутные и расплывчатые границы. Нередко этими полуправдами обходимся весьма долго. И потому, когда впервые садимся писать, пишем тоже смутно и неясно. Мы говорим: «Мне бы, наверное, не понравилось Х», – хотя на самом деле хотим сказать: «Терпеть не могу Х».